Жанна Жарова


Так ее называют односельчане – за то, что она ухаживает за еврейскими могилами. Ее имя – Мария, живет в селе Яршевка сразу за Томашполем (Винницкая область), и ее дом находится недалеко от еврейского кладбища.
Она – украинка, а может быть и полька (католичка, во всяком случае), но говорит по-украински. Ей 69 лет. Я так поняла, что не только те могилы, за которые ей платят, но и все еврейское кладбище фактически под ее присмотром, а это, конечно, нелегкий труд. Правда, кладбище небольшое: примерно как один или два участка на наших городских кладбищах. Нужно сказать, что порядок на кладбище идеальный: трава вся выкошена, никаких зарослей или мусора, могилы (те, за которыми она смотрит) ухожены и т.п.
У нее муж-инвалид, семь лет лежит после инсульта. Инсульт случился оттого, что он получил удар стволом дерева по голове: он с напарником спиливал дерево на этом же кладбище и не успел увернуться. Первые годы был полностью парализован, сейчас немного восстановился: говорит, хоть и неразборчиво, и с трудом может пересесть с помощью жены с кровати за стол, который стоит рядом, чтобы поесть. Есть дети, внуки и даже правнучка, но все они живут не с ними и даже, кажется, не в Томашполе. Когда Марии было 42 года, она перенесла тяжелую операцию на позвоночнике: ей удалили два позвонка. Она нам показывала след от операции: такая вмятина глубокая на спине – чуть ли не насквозь – просто смотреть страшно! И после такой операции она восстановилась и сейчас ухаживает и за мужем, и за могилами, и хозяйство все на ней: коза, пара поросят, куры, огород и прочее, с чего люди в селе кормятся.
Я с ней познакомилась недавно, когда ездила с мужем на «могилы предков» – его мать оттуда родом, и там похоронены ее родители, которых муж фактически не знал. В это же время и с этой же целью туда должны были приехать родственники мужа из Израиля, с которыми мы заодно хотели встретиться. Они нам как раз и дали адрес Марии, которую знают много лет. Мария нас встретила, приютила на ночлег, а на следующий день повела на кладбище, по дороге (и накануне за ужином) рассказав немало интересного. Ее рассказ я и предлагаю вниманию читателей.
Оказывается, во время войны ее родители прятали в подвале еврейскую семью(!!!).
Они тогда жили не в этом доме, где мы остановились, а в другом, который сейчас продан. Но дом такой же – обычная украинская хата с погребом под домом. Вот в этом погребе и прятались евреи – мать с двумя дочерьми. Им в ведре спускали еду на день, а в другом ведре утром забирали нечистоты.
Однажды, во время очередной облавы, отец только успел это ведро вытащить из подвала, а вынести не успел – полицаи и немцы уже были во дворе. И тогда отец кинул на люк в подвал (он называется «ляда», оказывается) какую-то дерюжку, поставил сверху ведро и посадил на него Марию – ей тогда было годика три, и она, конечно, ничего этого не помнит – рассказывает со слов отца. Когда немцы ворвались в хату и начали там искать и все переворачивать вверх дном, девочка испугалась, с перепугу провалилась в это ведро и начала плакать. Немец ее схватил, а мать закричала: «Не чіпайте дитину, хіба ж ви не бачите: вона хвора – в неї тиф!», и немец, видно, испугавшись заразиться, ее отпустил.
А по дороге на кладбище мы шли через яр – длинный овраг, по которому проходила «дорога смерти»: по этому яру гнали толпу евреев не только из Томашполя, но и из окрестных сел, а с двух сторон оврага стояли фашисты и расстреливали толпу из автоматов. Местных жителей согнали, чтобы они закапывали расстрелянных. Отца Марии тоже пригнали. На его глазах какая-то девочка лет трех пыталась выбраться из оврага, отец протянул ей лопату, чтобы она вылезла, но немец заметил, девочку застрелил, а отца столкнул тоже в тот овраг. Каким-то чудом другой сельчанин помог ему оттуда выбраться и удрать, и отца потом целый день трясло от увиденного и пережитого.
На этом месте сейчас стоит обелиск в память о погибших, и еще один такой же на самом кладбище (почему-то их два).
Не знаю, сколько народу погибло в том яру – думаю, многие тысячи. Во всяком случае, в Томашполе – в прошлом обычном еврейско-украинско-польском местечке, которые так талантливо описывал Шолом-Алейхем, – сегодня живет всего восемь евреев. Остальные – кто в братских могилах под обелисками, кто под плитами на кладбище, а многие просто разъехались по белу свету.
К последним, в частности, относится и двоюродная сестра моего мужа Софа Геллер (по мужу Ванетик), с которой мы встретились в Томашполе. Думаю, здесь уместно будет упомянуть, что она, будучи ребенком, прошла вместе со своей мамой Фаней Геллер (девичья фамилия Кривовяз) через Томашпольское гетто – и, к счастью, выжила. По рассказам Фани, многих евреев, и их в том числе, спас местный староста Калика (или Калига?), назначенный немцами: он предупреждал евреев перед очередной «акцией», и люди прятались. После войны его наши расстреляли «за сотрудничество с фашистами» – вот такая несправедливость судьбы...
Мне трудно себе представить, что можно, помня обо всех этих страшных событиях, сохранить веру в Б-га, – но Мария верит и искренне считает, что и Б-г ей помогает, вознаграждая, может быть, не только за ее труд, но и за подвиг ее родителей. Я не буду приводить здесь рассказ о двух-трех «вещих снах», которые ей довелось увидеть за свою жизнь, т.к. далека от мистики, хотя в искренности Марии и не сомневаюсь. Но об одном реальном факте, который можно расценивать в данном случае как подтверждение наличия некой «высшей справедливости», не могу не упомянуть.
Когда у Марии случилось несчастье с внучкой (врачи пробили ей зондом пищевод, делая обследование) и потребовалась срочная дорогостоящая операция, на которую денег, конечно, не было, родители (или врачи – точно не знаю) обратились за помощью к мэру Винницы Дворкису. И он помог: средства собрали, три бизнесмена дали недостающие деньги, девочку повезли в Израиль и там успешно прооперировали. Сейчас она уже взрослая и имеет своих детей, так что наша Мария – счастливая прабабушка.
На этой «оптимистической ноте» мне бы хотелось закончить свой рассказ – и пожелать его героине здоровья, сил и оптимизма, так необходимых в ее нелегкой судьбе. И главное – хочу поблагодарить ее за то, что она хранит память о былой войне. Ведь сегодня, когда то и дело мы слышим голоса, что Холокоста не было, что это все евреи выдумали, особенно значимыми представляются такие безыскусные свидетельства живых участников этих событий.

В заключение хочу привести некоторые документальные сведения на случай, если среди читателей очерка окажутся люди, знающие действующих лиц моего рассказа или каким-либо образом причастные к описываемым в нем событиям.
Мария: Щербата Мария Антоновна, Винницкая обл., Томашпольский р-н,
с. Яршевка, ул. Франко, д. 15, тел. (04348) 2-78-16.
Отец Марии: Страшнюк Антон Карлович (ныне покойный), во время войны жил на ул. Ляли Ратушной, д. 18.
 Семья евреев, спасенных родителями Марии: Блувшейн Брама с двумя дочерьми – Кларой и Ривой (фамилия одной из дочерей в замужестве Шнайдер).