Валерий Снегирев

Биография Ирины Левченко не укладывается в нескольких строчках. Родилась 15 марта 1924 года в поселке Кадиевка (ныне Стаханов) Луганской области. Окончила 9 классов школы города Артемовска. Ее отец, Николай Иванович Левченко, возглавлял Донецкую, затем Ленинскую железные дороги, был замнаркома путей сообщения. Увы, был репрессирован. Дед Ирины — Сараев Сергей Петрович — был убит царской полицией во время ночной облавы (его имя носит одна из улиц Луганска). Будущую танкистку воспитывала бабушка Мария Сергеевна Сараева-Зубкова — герой гражданской войны, кавалер двух орденов Красного Знамени, бригадный комиссар Чонгарской кавалерийской дивизии Первой конной армии.
После окончания школы Ирина — санинструктор, в 21 год — старший лейтенант, танкист, в 28 лет — майор танковых войск, писатель. Спустя четыре года после окончания Академии имени Фрунзе она — подполковник, военный историк. Ирина Левченко — Герой Советского Союза.
…В Красную Армию Ирина пробивалась с боем. Ей не было восемнадцати лет. Вот как Ирина Николаевна описала этот день в своей книге «Повесть о военных годах»:
«Просьба, уговоры — ничто не помогало! Председатель твердо стоял на своем. Я не выдержала и расплакалась. Он рассердился:
— Хорошо, если вы так настаиваете, звоните в военный отдел Московского комитета партии; если разрешат, я не буду возражать!
Сбиваясь и глотая слезы, я рассказала «по порядку».
— Скажите, а сколько вам лет? — спросил товарищ из МК.
— Восемнадцать, — не задумываясь, ответила я и для очистки совести тихонько добавила: — Будет.
Последнего слова он, очевидно, не слышал.
— Хорошо, я разрешаю вам ехать! — сказал товарищ из МК после минутного раздумья. (…)
На первой строчке запнулась: «Я, гражданин...» — но затем, как только прочитала первую фразу: «Я, гражданка Союза Советских Социалистических Республик...», голос окреп, перестали дрожать руки.
Слова присяги, суровые, мужественные и твердые, как алмаз, врезались в память и сердце:— «...вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом...»
«...клянусь... до последнего дыхания быть преданной своему Народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству».
До войны мне, как и многим школьницам, верхом мечтаний казалось стать летчицей. Теперь при виде танков мечты о самолете поблекли. Танки! Вот о чем должно мечтать, к чему стремиться! Ничто, кажется мне, не может сравниться с чувством огромного подъема, которое охватывает вблизи танка, при виде того, как, громыхая гусеницами, плавно покачиваясь, идет он! Все уступает дорогу богатырскому броневому коню. Как в сказках говорится: «Конь бежит — земля дрожит». Наверное, такими богатырями чувствуют себя и танкисты в своей удивительной машине. Меня всегда тянуло к машинам. Но сейчас в танках я видела не просто машину, а олицетворение боевой мощи моей страны. Воевать в танковой части, быть танкистом — значит воевать на главном, решающем направлении. Так казалось мне тогда, так думается и теперь.
Взволнованная событиями этого дня, я увидела перед собой ясную цель: уйти в строй и обязательно на танк…»

Летом 1941 года Ирина Левченко прибыла в штаб 28-й армии в Кирове Смоленской области. Служила в операционно-перевязочном взводе, затем санинструктором роты.
В дальнейшем Ирина Левченко связала свою судьбу с танковыми частями.
Бывший командир отдельного танкового батальона Туркатов в своих воспоминаниях говорит о героизме санинструктора Ирины Левченко: «В 1942 году наши войска вели бой на Керченском полуострове.
Танки вышли из укрытия и развернутым фронтом пошли в атаку. За одним из наших танков, прикрываясь его броней, бежала с медицинской сумкой санинструктор… Девушка метнулась к пылающему танку. Она быстро открыла люк и стала вытаскивать из машины раненых… Загорелся еще один танк. Его экипаж выбрался из машины и залег в ближайшей воронке. Ирина подбежала к танкистам, перевязала им раны…»

Отрывок из книги Ирины Левченко «Повесть о военных годах»:
«— В батальоне есть раненые, — сказал командир. — Противник огневой полосой отсек наши танки от пехоты. Проберись ползком, как сможешь, но проберись. Больше послать мне сейчас некого. Командует там Скоробогатов. Передай приказ: выделить тебе один танк «Т-60», на нем увезешь раненых, сколько поместишь и сейчас же обратно на танке за остальными. Когда отходить будешь, отстреливайся — стрелять из пушки ты умеешь. Хоть в «белый свет», но отстреливайся: так легче уйдешь.
Прижимаясь к земле, пробегая по несколько метров и снова падая на землю под градом пуль, миновали мы с Панковым, наконец, два километра, отделяющие от танков Скоробогатова.
— Выходи с развернутой пушкой и сразу же открывай огонь, — поучал меня Скоробогатов, страдальчески морщась, когда в танк опускали раненых. — Командованию передай: первый батальон приказ выполнит. Снарядов бы нам побольше. Остальное сама видела, расскажешь.
Танк вышел из балки; прижавшись плечом к пушке, я пристально смотрела в сторону немцев. Вот вспышка, другая, в тот же момент танк вздрогнул от близких разрывов, по броне царапнули осколки. «Как хорошо, что нет никого сверху!» — подумала я, рванув спуск пушки. Я старалась попасть в то место, где видела вспышки. Танк мчался к своим, посылая снаряды в сторону гитлеровцев.
В ушах звенело, пушка больно била в плечо, руки сами рвали спуск. «Скорее, скорее! Ведь в машине раненые».
Наконец мы миновали опасную зону, можно было отпустить рукоятку и снять с плеча упор пушки. Затекли пальцы — даже не заметила, как сильно сжимала рукоятку. У танка комбата остановилась, доложила о положении в батальоне. Хотела забрать и его, но он снова отказался.
— Сдавай раненых и скорее обратно за остальными. Да доложи там комбригу обо всем.
Выслушав меня, комбриг приказал:
— Передайте командиру вашего батальона, что с наступлением темноты он получит и горючее, и боеприпасы.
В батальон мы проскочили прежним путем: снова, прижавшись к пушке, стреляла я, каюсь, в «белый свет», но все-таки в сторону врага…»

В боях за Крым Ирина Левченко оказала медицинскую помощь 30 раненым и лично эвакуировала с поля боя 28 человек с оружием, при этом захватила одного пленного и пулемет. «Мне поручили снова добраться до места боя и передать приказ: во что бы то ни стало взять «высоту с кладбищем» и занять там оборону. Возвращаться я должна была уже на новый КП, отрытый совместно со стрелковым полком, — вспоминала Ирина Николаевна через много лет. — На обратном пути нас снова обстреляли. На этот раз бил пулемет. Танку он не мог нанести большого вреда, но совсем прижал к земле пехоту.
— Поможем пехоте? — крикнул водитель. — Покажем немцам, старшина, где раки зимуют!..
Я и сама об этом подумала. Стало даже досадно, что он опередил меня. Хотела развернуть пушку, — не поворачивалась башня. «Что за беда?» Механик-водитель потянул меня за ногу, я спустилась к нему.
— Ты, товарищ старшина, башню не верти, там пустой патрон заклинился, давай-ка, я сейчас отойду немного назад, чтобы пехоту не подавить, да и развернусь, а ты стреляй, успокоим пулеметчика и пойдем дальше.
Медленно разворачивалась машина. Установив пушку, крепко прижалась плечом к ее упору, рука на спуске. Вот сейчас, вот еще немного... Что-то очень большое и страшное ударило с правого борта, машину подбросило, то ли кругом звон стоял, то ли это в ушах, разобраться не успела; увидела на мгновение яркий свет, потом стало темно и дымно, глотнула горький воздух и потеряла сознание.
…Очнулась в траншее. Повернуться было трудно: мешала тупая боль; слышала с трудом, думать ни о чем не хотелось; казалось, физически ощущала, как проходят мысли, цепляясь за что-то острое, отчего становилось очень больно и немного тошнило. Так и не поняла, что, собственно, со мною, почему кровь на шинели, почему болят руки, почему я здесь. Думать было больно, смотреть больно, говорить трудно — язык как будто бы спотыкался. Закрыла глаза…»

Тяжелое ранение, эвакуация в госпиталь. После выздоровления медицинская комиссия постановила: снять Левченко И. Н. с воинского учета.
Тем не менее, как на службу ежедневно ходила в главное автобронетанковое управление, добиваясь приема у различных начальников. Принимали Ирину Левченко хорошо, внимательно выслушивали, но каждый разговор заканчивался одним и тем же: «Девушек в танковое училище не берут, служба танкиста — сугубо мужское дело». Утешало одно обстоятельство: никто все же не отказывал категорически, каждый направлял к вышестоящему начальнику, и она шла дальше.
Наконец, добилась приема у заместителя наркома обороны Якова Федоренко, будущего маршала бронетанковых войск. «В эту минуту я увидела не сурового генерала, командующего всеми танковыми войсками, а усталого, пожилого человека с тяжелой одышкой и по-отечески строгими глазами. Мне стало совестно, что я отнимаю у него столько времени», — вспоминала Ирина Левченко.
— Что задумалась? Иди-ка сюда! — окликнул ее генерал. — Ты на какие танки-то хочешь?
— На тяжелые.
— Эко загнула. Там силищу надо иметь во какую! — показал Яков Федоренко, широко разведя руками. — На «тридцатьчетверку»! — категорически решил он. — По совести говоря, я ее сам больше всех других люблю.
Генерал указал на карте несколько городов, в которых были танковые училища, и Левченко без колебаний выбрала Сталинград.
— Значит, Сталинградское училище? Так и запишем, — сказал генерал, делая пометки на моих бумагах. — А теперь давай поговорим. У нас нет нужды брать в танковые войска женщин. Для тебя делаем исключение. Я надеюсь, что и в училище ты проявишь всю свою настойчивость, будешь примером и в учебе, и в быту. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Ирина молча кивнула.
А он продолжал:
— В училище много и тяжело работают. Тебе будет трудно. Смотри, решила стать танкистом — держись до конца. Через год, а может и раньше, станешь командиром, сама будешь воспитывать людей…
Генерал-лейтенант знал, что курс училища во время войны был сжат втрое против нормального расписания, а, значит, программа обучения крайне напряженна. Однако что-то глубоко взволновало его в настойчивой просьбе молоденькой девушки-старшины.
В 1943 году Ирина Левченко прошла ускоренный курс обучения и служила офицером связи 41-й гвардейской танковой бригады 7-го механизированного корпуса, действовавшего на 2-м и 3-м Украинском фронтах.

Из книги Ирины Левченко «Повесть о военных годах»:
«— Пошлите меня в часть, дайте повоевать на танке!
И комбриг направил меня в полк, где накануне выбыл из строя командир танкового взвода. Наконец-то я буду командовать взводом и сама вести в бой танки!»
Всю дорогу она волновалась, стараясь представить себе своих будущих подчиненных и продумывая всевозможные варианты первой встречи со взводом.
Все оказалось значительно проще. На официальное представление и прием взвода просто не было времени: завтра в бой. У нее есть свой танк! Пусть связной, это все равно. Теперь она будет настоящим танкистом.
— Садись в танк, догони батальон и передай приказ: не выскакивать далеко вперед без пехоты. Вернешься сюда, здесь будет командный пункт, — приказал Иринин комбриг.
Гордая первым поручением, она с ученым видом проверила пушку и захлопнула люк.
Не успел танк выйти из-под прикрытия последнего домика, как по правому борту ударило что-то тяжелое, гулко, как колокол, отозвалась броня, и в то же мгновение что-то во многих местах шаркнуло по башне. Мина! Ирина старалась как можно скорее развернуть башню — снова гулким колоколом отозвалась броня. Но в это же мгновение она заметила вспышку и навела на нее свою автоматическую пушку. Дала две длинные очереди. Вражеский миномет молчал. Неужели подавлен?! Радость ударила в голову: «Это я, я заставила его замолчать!»
— Здорово получилось! — крикнул механик-водитель, и танк, как бы обрадованный нашей удачей, птицей взлетел на вершину небольшого кургана.

Экипаж ее танка «Т-60» участвовал в штурме Смоленска, освобождал Карпаты, Румынию, Болгарию, Венгрию. Войну Ирина Левченко окончила под Берлином. За совершенные подвиги в годы Великой Отечественной войны Ирина Николаевна Левченко награждена тремя орденами Красной Звезды, десятью медалями.
Очевидцы, те, кто сражались вместе с Левченко в одном танковом батальоне, потом, после войны, расскажут о ее боевых подвигах: «Вылезешь из танка, как черт. Умыться негде, воды нет. Очки подымешь. Ни кожи ни рожи. Не поймешь, кто ты есть. Как усну, мне снилось, что отец работает банщиком, а я у него прошусь: разреши помыться. Если рядом овраг с ручьем или болото чистое, мы комбинезоны в грязи, в песке вытопчем, сполоснем. На трансмиссию положим, мотор заведем, пять минут — и комбинезон высох. Быт танкиста — не для женщины. Но Ирина мирилась со всем, терпела. Что меня еще возмущает — показывают женщину на войне, она обязательно курит. А у нас в бригаде никто из девушек не курил, не пил…»
Сохранилось письмо, которое мама Ирины Левченко Лидия Сергеевна Сараева получила из части, где служила ее дочь:
«Командование и политический отдел части № 32 456 поздравляет вас с получением вашей дочерью Ириной Николаевной Левченко ордена Красная Звезда за мужество, отвагу и героизм… Ваша дочь мастерски дерется с врагом, и вы можете гордиться такой дочерью!»
Золотой Звездой Героя Советского Союза Ирину Левченко наградили уже после войны — 6 мая 1965 года.
В 1952 году Ирина Николаевна окончила Военную академию бронетанковых и механизированных войск имени Малиновского, в 1955 году — исторический факультет Военной академии имени М. В. Фрунзе. Из воспоминаний главного маршала бронетанковых войск Павла Ротмистрова:
«Однажды адъютант докладывает: «Старший лейтенант Левченко просит принять по личному вопросу». Я, помнится, готовился тогда к срочному совещанию и был занят. Однако Левченко оказался таким настойчивым, что мне даже стало любопытно. Дай, думаю, все-таки посмотрю на этого орла, который у меня в приемной бушует. Открылась дверь, и четко, по-уставному, обращается ко мне девушка в офицерских погонах. Как-то даже непривычно произносить это слово — тан-кист-ка. Оказалось, что ее собираются отчислить из Бронетанковой академии именно потому, что она девушка! Ну что тут делать! Слушал я, слушал и дивился ее необычайной настойчивости. Вообразите себе, с каким упорством ей приходилось добиваться своей цели: ведь, для того чтобы попасть в академию в двадцать лет, ей нужно было окончить танковое офицерское училище в восемнадцать-девятнадцать. Невероятно!»

Член Союза писателей СССР Ирина Левченко жила в Москве, где и скончалась 18 января 1973 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище.
Почетный гражданин города Артемовска Луганской области. Ее имя было присвоено одному из кварталов Луганска. На здании школы № 3 города Артемовска, где училась Ирина Николаевна, установлена мемориальная доска. Памятный знак с надписью: «Здесь жила Герой Советского Союза, подполковник, писательница Левченко Ирина Николаевна (1924 —1973)» установлен на одном из фасадов «Дома на набережной» в Москве». В 1975 году ее именем названа улица Москвы.
Валерий Снегирев