Александр ТОКАРЕВ

О романе Юрия Полякова «Любовь в эпоху перемен»

Уже не первое десятилетие Юрий Поляков из романа в роман пишет своеобразную летопись советской послевоенной эпохи, сам являясь практически её ровесником.

Разрушая ложные стереотипы и отбрасывая в сторону неубедительный пафос, писатель даёт понять читателю: тогда в стране бурлила и кипела самая настоящая жизнь – интересная, насыщенная неординарными и знаковыми событиями, наполненная подлинным драматизмом, а где-то и трагизмом, но уж никак не такая унылая и беспросветная, какой её вот уже много лет пытаются нам представить.

Нам, это в том числе и тем, кто жил в то время, но якобы не замечал, как мерзко жил. А вот и не мерзко, как будто говорит нам Поляков, а очень даже светло и радостно жилось в те времена – ведь тогда у людей ещё жива была надежда. Надежда на то, что все трудности удастся преодолеть и жить станет немного (а потом и намного!) лучше. Сегодня такой надежды, увы, нет. И потому протягивает автор ниточку между жизнью прошлой и настоящей и опять-таки пытается понять: как и почему так сложилось и в какой степени каждый из нас виноват том, что нашим же надеждам не суждено было сбыться. 

И если герои предыдущих его произведений, будь то раздавленный жизнью бывший технарь Башмаков из романа «Замыслил я побег», вполне себе успешный предприниматель Свирельников из «Грибного царя» или незадачливый писака Кокотов из «Гипсового трубача», – все они допустили крушение их общего дома под названием Советский Союз, а где-то и приветствовали это крушение, то герой новой книги Полякова «Любовь в эпоху перемен» Геннадий Скорятин в этом крушении активно участвовал. Но оказавшись вроде бы в стане победителей, приняв новые правила игры и уверенно играя по ним, достигая большого жизненного успеха, Скорятин со временем понимает, что победа эта пиррова, а на деле потерпел он в этой жизни жестокое поражение.

В своем новом романе Поляков исследует не просто советскую эпоху, а её переломный момент – Перестройку. Чем был этот процесс для страны и общества? Началом тех «прогрессивных» перемен, последствия которых расхлёбываем до сих пор? «Катастройкой», разрушивший старый мир, на обломках которого построили такое, от чего хочется удавиться? И почему всё общество, за редкими исключениями, приветствовало то, чего даже не до конца понимало? Наверное, пришло уже время осмыслить и этот процесс. В художественной литературе в том числе. И здорово, что находит в себе Юрий Поляков творческую энергию, необходимую для такого серьёзного шага.

Как и раньше, автор исследует время не через описание общественно-политических событий и процессов, а через судьбу отдельного человека и его семьи. Но конечно, и сама эпоха врывается в жизнь героев романа, меняя ход их судеб.

Не раз на страницах романа упоминается и обсуждается бондаревская крылатая фраза про Перестройку-самолет, который взлетел, набрал высоту, но не знает, куда ему садиться. Письмо Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами» в «Советской России», воспринимавшееся тогда как манифест сталинистов и ретроградов, солженицынский «Архипелаг ГУЛАГ» – это диссидентское евангелие, антисоветские «Зияющие высоты» Александра Зиновьева, тогда ещё не ставшего апологетом человека советского, шахтёры, стучащие касками по асфальту и почему-то требующие закрытия шахт, загранкомандировочные, возвращающиеся в Союз затаренными чем только можно, пустые прилавки и набитые до отказа подсобки гастронома, – все эти знаковые черты Перестройки образуют фон, на котором развиваются события романа.

Бесконечные разговоры о новом, беспощадные споры о прошлом и настоящем… Свобода, демократия, гласность – всё, что казалось бы, должно было способствовать развитию и прогрессу, привело к краху… Почему? Не даёт автор прямого ответа на этот, по сути, главный проблемный вопрос недавней истории. Зато даёт возможность читателю подумать и самому сделать выводы. И с этой целью, наверное, знакомит нас со своим героем Геной Скорятиным.

Судьба была благосклонна к герою. Простого парня из народа она через тернии приводит к звёздам – в кресло главного редактора влиятельного еженедельника «Мир и мы», который сами же его сотрудники в просторечии называют «Мымрой».

Собственно книга об этом восхождении героя на вершины журналистского олимпа. А ещё, конечно, о взаимоотношениях с тремя разными женщинами на этом пути. Разными, но оказавшимися в конечном счете одинаково для него потерянными.

Волею судьбы Гена стал членом богатой и влиятельной (и то, и другое по советским меркам) еврейской семьи. Нет, здесь не было никакого расчета. Его любовь к высокомерной и самоуверенной красавице Марине была искренней. Но со временем угасла. И, наверное, не только и не столько потому, что та ему изменяла (дело-то житейское), а потому, что воспринимали его в чужой семье как человека второго сорта: и сама Марина, и её родители, да и все их знакомые и близкие знали – кто, кому и чем в этой семье обязан. А ещё потому, что встретил Гена совсем иную любовь – искреннюю и светлую, пробуждающую ранее неведомые (или, скорее, хорошо забытые) чувства. Любовь, которой он был несомненно достоин и которая могла бы дать ему шанс на иную жизнь. Встретил и потерял…

Зато обрёл общественный вес. Пережил старорежимного редактора по прозвищу Танкист, а потом и нового, уже демократического главреда Шабельского – его незримого соперника в борьбе за тело и душу Марины.

Шаг за шагом делал Гена карьеру. Порой всё та же судьба ставила его перед выбором: или дальнейшее движение вверх (а вниз при этом катятся устаревшие «совковые» понятия), или к чёрту карьеру и да здравствует свободная счастливая жизнь! Но то ли по стечению обстоятельств, то ли по малодушию, а может, напротив, согласно разумному прагматичному выбору Геннадий выбирал путь к вершинам. А со временем и потери на этом пути, которые он так тяжело переживал, забывались, и чувство горечи от той или иной утраты притуплялось. 

Вроде бы жизнь удалась. Но жизнь эта какая-то ненастоящая. Не та, о которой грезят во сне и наяву. И даже не та, в которой утром хочется на работу, а вечером домой. Геннадий помимо своей воли оказывается втянутым в соперничество двух влиятельных лиц – своего издателя Корчмарика (Кошмарика) и «государева человека» Дронова. В самой редакции идет соперничество главного редактора Скорятина и гендиректора Заходырки. Ведь Скорятин – это как-никак советский реликт, вовремя отрекшийся от тоталитарного прошлого (ведь «вовремя предать – это предвидеть»). И методы работы, и отношение к своим сотрудникам у него остаются ещё старорежимными. Он ценит мастеров своего дела, даже если их деятельность не конвертируется в рубли или доллары. А Заходырка – продукт нового времени, начисто лишенная подобных сантиментов. На туалетную бумагу и канцелярские принадлежности средства найти ей жалко, а вот штат сократить, выбросив на улицу никому там не нужных сегодня «светил пера» – это запросто.

Интриги олигархов, запои жены, конфликт на работе, дочь, контактирующая с отцом посредством убогих смс, да и то в целях поддержания своего материального благополучия, – всё это давит на успешного редактора и сплющивает, как гидравлический пресс.

И вдруг появляется лучик надежды! На своем рабочем столе он находит фотокарточку, на которой видит милую девушку и таинственную надпись: «Это наша Ниночка в день рождения. Не забывай нас!». Но самое потрясающее – это обратный адрес: «Тихославль…». А ведь именно этот город стал для Скорятина тем самым Рубиконом, после которого жребий оказался брошен. Хотя, вроде бы и не тот, что надо.

Воспоминания уносят героя в конец 80-х, в провинциальный Тихославль, где он встретил и потерял главную в своей жизни любовь, можно сказать – мечту. Совсем не похожую на жену Марину, с которой они со временем просто притёрлись друг к другу, или на торговку мехами Алису, вызывавшую жжение плоти, но не цветение чувств.

Скорятин горячо борется за свою любовь к простой и прекрасной библиотечной сотруднице Зое, желает разорвать с неверной и нелюбимой уже женой. Но… складывающиеся не в пользу романтической влюблённой пары обстоятельства, малодушие Скорятина и, видимо, глубоко сидящий внутри него карьеризм выводят его из оцепенения и направляют на «путь истинный».

Тихославль стал в его жизни не только городом несбывшейся надежды, но и вполне реализованного успеха. Ведь после разгромной статьи о партийном секретаре – «многоженце», распределяющим материальные блага среди своих, – статьи, дошедшей до самого Горбачева, Скорятин возносится до перестроечных небес. А после началась у него вполне предсказуемая жизнь успешного человека нашего времени: руководящая работа, деловые встречи, светские рауты, банкеты, горные лыжи…

И лишь фото из Тихославля и потерянное рассеянной сотрудницей письмо оттуда же вновь взбудоражило Скорятина. Породило новую надежду. Но и ей не суждено было сбыться. Весточка из Тихославля оказалась совсем не той, что он ждал и на какую надеялся. А успешное настоящее лопнуло, как мыльный пузырь.

Жизненный крах Скорятина, – а это и унылое семейное несчастье, и дорого обошедшийся главреду просчёт в игре олигархов, и даже измена (хотя с какой стати ей быть верной?) меховой любовницы Алисы, и несбывшаяся надежда на воскресение любви, – воспринимаются как некое воздаяние. Ведь сколько раз Скорятин сам изменял жене и своих предшественников предавал, и взглядам собственным изменял сообразно политической конъюнктуре.

Да и ту разгромную статью, после которой был снят с должности секретарь Суровцев, и без того имевший репутацию антиперестройщика, написал Скорятин не столько во имя торжества справедливости, сколько от негодования по поводу произвола местной «Салтычихи» – директора библиотеки Болотиной, одной из двух «жен» партийного секретаря, снявшей с работы библиотекаршу Зою якобы за вынос, перепечатку и продажу редких книг. На самом деле Болотина была возмущена тем, что Скорятин нёс Зою по улице на руках, со всеми вытекающими последствиями, как говорится… Глупо? Несправедливо? Да. Но ведь советская «Салтычиха» Болотина по сравнению с той же Заходыркой – просто ангел во плоти. Для Заходырки человек – всё равно, что скрепка или карандаш: испортился – возьмем другой.

Публично посрамлённый Суровцев остался верен своим убеждениям и уже при демократии двадцать лет возглавлял горком КПРФ. А вот Скорятин, разглагольствовавший перед провинциальной публикой в Тихославле на тему «Так жить нельзя», сам-то и не особо верил в истинность произносимых слов, имевших, однако, весьма разрушительные последствия.

Вот и сравнивай после этого «век нынешний и век минувший».

Скорятин терпит поражение, преданный всеми: женой, любовницей, дочерью, другом, коллегами. Выходит, не заслужил он ни любви, ни счастья, потому что жизнь его оказалась построена на лжи и заблуждении, расчете и просчете. Как, наверное, и вся Перестройка, которой автор на примере судьбы Скорятина выносит свой приговор. 

<!-- Double separator -->