ИЗУМЛЯЕМСЯ ВМЕСТЕ С АРСЛАНОМ ХАСАВОВЫМ
КАК ВСЁ ПРО­СТЕНЬ­КО



Люд­ми­ла Улиц­кая из­ве­ст­на чи­та­ю­щей пуб­ли­ке как один из мэ­т­ров со­вре­мен­ной ли­те­ра­ту­ры. Её имя проч­но впи­са­лось в со­зна­ние рос­си­ян: кто не чи­тал её книг – на­вер­ня­ка смо­т­рел филь­мы, сня­тые по её сце­на­ри­ям, а кто не ви­дел филь­мов, ско­рее все­го, слы­шал об ак­тив­ной граж­дан­ской по­зи­ции и от­то­го не­про­стых от­но­ше­ни­ях с по­ли­ти­че­с­кой эли­той стра­ны.

Сбор­ник рас­ска­зов «Дет­ст­во со­рок де­вять», не так дав­но по­явив­ший­ся на при­лав­ках книж­ных ма­га­зи­нов, яв­ля­ет­ся пе­ре­из­да­ни­ем кни­ги, впер­вые вы­шед­шей в две ты­ся­чи тре­ть­ем.

В этой не­боль­шой, в чуть мень­ше чем в сто стра­ниц кни­ге со­бра­ны рас­ска­зы, сю­же­ты ко­то­рых раз­ви­ва­ют­ся в ат­мо­сфе­ре по­сле­во­ен­но­го вре­ме­ни, а ес­ли быть точ­нее, о жиз­ни де­тей, рас­ту­щих в это са­мое по­сле­во­ен­ное вре­мя.

Кни­га уни­каль­на не толь­ко сво­и­ми рас­ска­за­ми, но и кра­соч­ны­ми ил­лю­с­т­ра­ци­я­ми, сде­лан­ны­ми из­ве­ст­ным ху­дож­ни­ком и гра­фи­ком Вла­ди­ми­ром Лю­ба­ро­вым и ко­то­рые сам он, от­че­го-то, на­зы­ва­ет «кар­тин­ка­ми».

«Лю­ся У. и Во­ва Л. бы­ли здесь» – буд­то бы дет­ской ру­кой, слов­но ме­лом на ас­фаль­те, на­пи­са­но на пе­ре­плё­те кни­ги.

«Ге­рои мо­их рас­ска­зов, – пи­шет в сво­ём пре­дис­ло­вии Люд­ми­ла Улиц­кая, – по­свя­щён­ных дет­ст­ву, жи­ли сво­ей от­дель­ной жиз­нью на ли­с­тах Вла­ди­ми­ра Лю­ба­ро­ва и про­сто тре­бо­ва­ли вос­со­е­ди­не­ния». При этом, схо­жи­ми, по её сло­вам, в их по­сле­во­ен­ном дет­ст­ве ока­за­лись «не толь­ко до­ма и дво­ры, кош­ки и па­ли­сад­ни­ки – схо­жи­ми ока­за­лись и лю­ди». И, дей­ст­ви­тель­но, «кар­тин­ки» эти, яв­ля­ю­щи­е­ся, по су­ти, со­вер­шен­но от­дель­ным про­из­ве­де­ни­ем ис­кус­ст­ва, пре­крас­но до­пол­ня­ют тек­с­ты сбор­ни­ка.

В кни­ге все­го шесть не­боль­ших рас­ска­зов, каж­дый из ко­то­рых опи­сы­ва­ет жизнь де­тей по­сле вой­ны: здесь де­воч­ки, тя­го­ст­но ожи­да­ю­щие сво­ей оче­ре­ди за ка­пу­с­той, а по­том по­ни­ма­ю­щие, что по пу­ти по­те­ря­ли день­ги; здесь и ста­рь­ёв­щик Ро­ди­он и Валь­ка Бо­б­ро­ва, при­жи­ма­ю­ща­я­ся к его те­ле­ге и жад­но рас­сма­т­ри­ва­ю­щая «со­кро­ви­ща»; здесь и Ди­на, тай­ком на­дев­шая ча­сы бра­та Али­ка и раз­бив­шая их вдре­без­ги; здесь и дру­гие де­ти, ко­то­рые, как и по­ло­же­но де­тям, по­па­да­ют в пе­ре­дря­ги. Пе­ре­дря­ги, впро­чем, вся­кий раз сча­ст­ли­во раз­ре­ша­ю­щи­е­ся – ино­гда по во­ле взрос­лых, а ино­гда и бла­го­да­ря сча­ст­ли­вой слу­чай­но­с­ти.

Про­сты и по-сво­е­му не­за­мыс­ло­ва­ты не толь­ко сю­же­ты рас­ска­зов, но ча­с­то и са­ма ма­не­ра их из­ло­же­ния. Так, на­при­мер, опи­сы­вая от­крыв­ший­ся в шко­ле та­лант од­ной из ге­ро­инь кни­ги Валь­ки к гим­на­с­ти­ке, ав­тор пи­шет: «Она вы­сту­па­ла в боль­ших со­рев­но­ва­ни­ях, ез­ди­ла на сбо­ры в дру­гие го­ро­да и ско­ро ста­ла ма­с­те­ром спор­та, а по­том – на весь мир из­ве­ст­ной спорт­с­мен­кой».

Ино­гда, впро­чем, эта не­за­мыс­ло­ва­тость рож­да­ет и осо­бые, быть мо­жет, боль­ше свой­ст­вен­ные дет­ско­му со­зна­нию об­ра­зы – «у ци­фер­бла­та бы­ло тор­же­ст­вен­ное вы­ра­же­ние ли­ца».

Люд­ми­ла Ев­ге­нь­ев­на пре­крас­но пе­ре­да­ёт ат­мо­сфе­ру по­сле­во­ен­ной жиз­ни: её раз­го­во­ры, ус­т­рем­ле­ния, да­же за­пах – «за­пах, ко­то­ро­го боль­ше нет на све­те». Сво­ей кни­гой она слов­но бы при­гла­ша­ет чи­та­те­ля на раз­го­вор о том, во что се­го­дня пре­вра­ти­лась во­ен­ная и по­сле­во­ен­ная па­мять, за­став­ля­ет за­ду­мать­ся о том, что вкла­ды­ва­ет в это по­ня­тие со­вре­мен­ный че­ло­век, ча­ще все­го жи­ву­щий в ре­жи­ме «здесь и сей­час».

При этом нель­зя на­звать рас­ска­зы сбор­ни­ка че­рес­чур глу­бо­ко­мыс­лен­ны­ми или пе­ре­на­сы­щен­ны­ми на­пла­с­то­ва­ни­ем смыс­лов – это впол­не се­бе лёг­кое чте­ние, ко­то­рое мож­но сме­ло брать с со­бой на да­чу и про­чи­тать, мо­жет быть, да­же в ком­па­нии де­тей, за вы­ход­ные.



Дет­ст­во со­рок де­вять/Люд­ми­ла Улиц­кая; ил. В.Лю­ба­ров. – М.: Ас­т­рель, 2012.



СЮР­ПРИ­ЗОВ ХВА­ТА­ЕТ



Ро­ман од­но­го из са­мых за­мет­ных ан­г­лий­ских пи­са­те­лей Джу­ли­а­на Барн­са «Пред­чув­ст­вие кон­ца», вы­шед­ший в про­шлом го­ду, по ито­гам ли­те­ра­тур­но­го се­зо­на был удо­с­то­ен пре­стиж­ной Бу­ке­ров­ской пре­мии, в шорт-ли­с­ты ко­то­рой на про­тя­же­нии сво­ей ли­те­ра­тур­ной ка­рь­е­ры Барнс вхо­дил триж­ды.

На во­прос жур­на­ли­с­тов о том, на что он по­тра­тит 50 000 пре­ми­аль­ных фун­тов стер­лин­гов, Барнс, со свой­ст­вен­ным мно­гим ан­г­ли­ча­нам сно­биз­мом, от­ве­тил, что ку­пит «со­вер­шен­но но­вые ча­сы». Имен­но так – «со­вер­шен­но но­вые».

Ро­ман по­свя­щён не­кой Пэт. По­хо­же, что Пэт Ка­ва­на – имен­но так зва­ли ли­те­ра­тур­но­го аген­та и су­пру­гу Барн­са, ко­то­рая ско­ро­по­с­тиж­но скон­ча­лась в не­да­лё­ком 2008 го­ду от ра­ка го­ло­вно­го моз­га. Но это так – к све­де­нию.

Ос­нов­ная кан­ва сю­же­та до­воль­но точ­но от­ра­же­на в ан­но­та­ции к кни­ге: «В класс элит­ной шко­лы, где учат­ся То­ни Уэб­стер и его дру­зья Ко­лин и Алекс, при­хо­дит но­вень­кий – Ад­ри­ан Финн. Не­раз­луч­ная тро­и­ца бы­с­т­ро ста­но­вит­ся чет­вёр­кой, но Ад­ри­ан дер­жит­ся на­осо­би­цу: «Мы веч­но при­ка­лы­ва­лись и очень ред­ко го­во­ри­ли все­рьёз. А наш но­вый од­но­класс­ник веч­но го­во­рил все­рьёз и очень ред­ко при­ка­лы­вал­ся». По­сле шко­лы чет­ве­ро кля­нут­ся в веч­ной друж­бе – и на­дол­го рас­хо­дят­ся в раз­ные сто­ро­ны; ви­ной то­му ро­ман­ти­че­с­кие пе­ре­жи­ва­ния и взрос­лые за­бо­ты, не­о­жи­дан­ная тра­ге­дия и же­ла­ние по­ско­рее вы­бро­сить её из го­ло­вы… И вот по­ста­рев­ший на со­рок лет То­ни по­лу­ча­ет не­о­жи­дан­ное пись­мо от ад­во­ка­та и, на­чи­ная рас­кру­чи­вать хи­т­ро­спле­тён­ный клу­бок при­чин и след­ст­вий, по­ни­ма­ет, что про­шлое, ка­зав­ше­е­ся та­ким про­стым и яс­ным, та­ит не­ма­ло шо­ки­ру­ю­щих сюр­при­зов…».

Сюр­при­зов дей­ст­ви­тель­но хва­та­ет.

Ро­ман раз­де­лён на две ча­с­ти – пер­вая яв­ля­ет­ся ув­ле­ка­тель­ным по­ве­ст­во­ва­ни­ем о днях юно­с­ти глав­но­го ге­роя, его друж­бе и пер­вой люб­ви (ко­то­рая, как ча­с­то бы­ва­ет, впос­лед­ст­вии ока­зы­ва­ет­ся не­лю­бо­вью). Вто­рая пе­ре­но­сит чи­та­те­ля на без ма­ло­го со­рок лет впе­рёд, ко вре­ме­ни, ког­да То­ни из ког­да-то опь­я­нён­но­го ро­ман­ти­че­с­ки­ми меч­та­ми юно­ши пре­вра­ща­ет­ся в пен­си­о­не­ра, «се­ред­няч­ка», как он сам се­бя на­зы­ва­ет.

«Се­ред­ня­чок – вот кем я стал по­сле шко­лы», – от­кро­вен­но го­во­рит ли­ри­че­с­кий ге­рой, «Се­ред­ня­чок и в уни­вер­си­те­те, и на ра­бо­те; се­ред­ня­чок в друж­бе, вер­но­с­ти, люб­ви; се­ред­ня­чок – это уж точ­но – в сек­се».

«Пред­чув­ст­вие кон­ца» – это ко­нец вся­ких ил­лю­зий, ко­нец от­но­ше­ний, пред­чув­ст­вие кон­ца всей его че­ло­ве­че­с­кой жиз­ни.

О се­бе се­го­дняш­нем ли­ри­че­с­кий ге­рой ска­жет так: «То­го, о чём меч­та­ло моё от­ро­че­ст­во, мне не ви­дать как сво­их ушей. Я бу­ду под­ст­ри­гать лу­жай­ку, ез­дить в от­пуск, про­жи­вать жизнь».

О се­бе бу­ду­щем за­ме­тит, буд­то вскользь: «Гря­зи не люб­лю и ос­тав­лять по­сле се­бя грязь то­же не на­ме­рен. Ес­ли хо­ти­те знать, я за­ве­щал, что­бы ме­ня кре­ми­ро­ва­ли».

Бес­при­с­т­ра­ст­но опи­сан­ная те­ма ста­ре­ния, по­сте­пен­но­го уга­са­ния и мыс­лен­ных при­го­тов­ле­ний к пред­сто­я­щей смер­ти име­ет оше­ло­ми­тель­ный эф­фект. А что ес­ли про­жи­тая жизнь, и так при­нёс­шая не­ма­ло ра­зо­ча­ро­ва­ний, яв­ля­ет­ся ещё и не тем, что ты о ней ду­мал? Ес­ли на­сло­е­ния и «об­ман­ные вос­по­ми­на­ния» толь­ко уве­ли­чи­ва­ют тре­во­гу и не­уве­рен­ность не толь­ко в бу­ду­щем, но и в да­лё­ком про­шлом?

От­дель­ная, са­мая силь­ная, скреп­ля­ю­щая весь ро­ман ли­ния – это по­лу­де­тек­тив­ный сю­жет, в цен­т­ре ко­то­ро­го ока­зы­ва­ет­ся пер­вая де­вуш­ка То­ни, ещё в те да­лё­кие го­ды ушед­шая от не­го к его же дру­гу Ад­ри­а­ну.

Вне­зап­но по­лу­чив в на­след­ст­во ку­сок из днев­ни­ка дав­но по­кон­чив­ше­го с со­бой Ад­ри­а­на, он с тре­во­гой на­чи­на­ет раз­ма­ты­вать клу­бок этих слож­ных вза­и­мо­от­но­ше­ний. Ре­зуль­та­ты, на­до ска­зать, по­ра­жа­ют сво­ей аб­со­лют­ной не­пред­ска­зу­е­мо­с­тью.

Чи­тай­те, это класс­ная кни­га!



Джу­ли­ан Барнс. Пред­чув­ст­вие кон­ца.



СВА­РИЛ ИЗ ТО­ПО­РА



Свою оче­ред­ную кни­гу За­хар При­ле­пин, по его соб­ст­вен­но­му при­зна­нию, «сва­рил из то­по­ра». У не­го уже на­ко­пи­лось ка­кое-то ко­ли­че­ст­во тек­с­тов о со­вре­мен­ной про­зе и ре­цен­зий, ко­то­рые он пи­сал по слу­чаю, и вот по­ду­мал – че­го до­б­ру про­па­дать и со­ста­вил дан­ный сбор­ник. В пре­дис­ло­вии При­ле­пин пи­шет, что «ие­рар­хии в со­вре­мен­ной ли­те­ра­ту­ре сло­жи­лись при ми­ни­маль­ном уча­с­тии ли­те­ра­то­ров», – при­ло­жи­ли ру­ку кто угод­но, толь­ко не са­ми ли­те­ра­то­ры, ко­то­рые, за не­сколь­ки­ми ис­клю­че­ни­я­ми вро­де Бы­ко­ва или Сен­чи­на, ма­ло пи­шут кри­ти­ку, так ма­ло, что как буд­то и не чи­та­ют из­да­ва­е­мые тек­с­ты. Тра­ди­ци­он­но же, по сло­вам При­ле­пи­на, ли­те­ра­ту­ра бы­ла «по­лем об­щей ра­бо­ты», а на­пи­сан­ная дру­гим кни­га вос­при­ни­ма­лась не толь­ко как пред­мет раз­дра­жён­ной за­ви­с­ти в слу­чае ус­пе­ха, но как ещё од­на мо­не­та, бро­шен­ная в об­щую ко­пил­ку или, на­про­тив, ук­ра­ден­ная от­ту­да.

При­ле­пин в этом смыс­ле бе­зус­лов­ный ак­ти­вист – дви­га­тель ли­те­ра­тур­но­го про­цес­са, быть мо­жет, да­же один из яр­чай­ших его ор­га­ни­за­то­ров. Кро­ме сво­их про­за­и­че­с­ких тек­с­тов он со­став­ля­ет ан­то­ло­гии, бе­рёт ин­тер­вью, пи­шет пре­дис­ло­вия к кни­гам дру­гих ав­то­ров, по­рой да­же на­хо­дит вре­мя са­мо­лич­но пред­ста­вить не­ко­то­рых из них на их же пре­зен­та­ци­ях.

Бу­ду­чи фи­ло­ло­гом по об­ра­зо­ва­нию, он бле­с­тя­ще раз­би­ра­ет­ся в рус­ской ли­те­ра­ту­ре, мо­жет с лёг­ко­с­тью про­во­дить па­рал­ле­ли меж­ду тек­с­та­ми раз­лич­ных пе­ри­о­дов, на­хо­дя та­кую связь, о ко­то­рой да­же ав­тор рас­сма­т­ри­ва­е­мых им тек­с­тов по­рой мог да­же не до­га­ды­вать­ся.

А ещё он де­ла­ет всё это стра­ст­но, с нер­вом и эмо­ци­ей, что от­ли­ча­ет его от мно­гих пи­шу­щих со­вре­мен­ни­ков.

Здесь не толь­ко ре­цен­зии на вы­хо­див­шие в по­след­ние го­ды кни­ги, но и эс­се об осо­бен­но­с­тях муж­ской и жен­ской про­зы, раз­мы­ш­ле­ния об от­но­ше­ни­ях пи­са­те­ля и вла­с­ти, эс­се о ле­ни и за­ви­с­ти и да­же за­мет­ки о рус­ском рэ­пе – Ка­с­те, Гу­фе, в об­щем всё то, за что чи­та­тель лю­бит При­ле­пи­на.

Ав­тор ча­ще все­го весь­ма до­б­ро­же­ла­те­лен в оцен­ках книг сво­их со­бра­ть­ев по пе­ру. В рас­сма­т­ри­ва­е­мом сбор­ни­ке есть, к при­ме­ру, под­за­го­лов­ки вро­де «Ма­с­те­ра» или «Но­вые пи­са­те­ли», но к не­ко­то­рым, вро­де ши­ро­ко из­ве­ст­но­го Ев­ге­ния Гриш­ков­ца, он на­ст­ро­ен да­же враж­деб­но.

«По­доб­ную про­зу, – пи­шет При­ле­пин о кни­ге Гриш­ков­ца «План­ка», – мож­но пи­сать ле­вой но­гой, не сни­мая бо­тин­ка и шер­стя­но­го но­с­ка».

Есть и ре­цен­зии на кни­ги не­сколь­ких ино­ст­ран­ных пи­са­те­лей – он прак­ти­че­с­ки стоя ап­ло­ди­ру­ет ав­то­ру «Бла­го­во­ли­тель­ниц» (ог­ром­но­го ро­ма­на, на­пи­сан­но­го от ли­ца офи­це­ра СС) Джо­на­та­ну Ли­тел­лу, го­во­ря, что «С этой кни­гой при­дёт­ся раз­би­рать­ся всю жизнь. Ни­ку­да от неё не деть­ся».

Или вот ещё: «Ро­ман Лит­тел­ла – бе­зус­лов­ная клас­си­ка. То, что ав­тор жи­вёт и здрав­ст­ву­ет – ни­че­го не ме­ня­ет. У нас на гла­зах по­яви­лась ве­ли­кая кни­га, те­перь она, как «Со­бор Па­риж­ской бо­го­ма­те­ри» и «Пре­ступ­ле­ние и на­ка­за­ние», бу­дет жить в со­зна­нии че­ло­ве­че­ст­ва».

Не­что по­доб­ное при­ле­пин­ско­му «Кни­го­чё­ту» уже де­лал ли­те­ра­тур­ный обо­зре­ва­тель жур­на­ла «Афи­ша» и би­о­граф Алек­сан­д­ра Про­ха­но­ва и Юрия Га­га­ри­на (да, та­кое со­че­та­ние) Лев Да­нил­кин, вы­пу­с­кав­ший сбор­ни­ки сво­их ре­цен­зий, на­кап­ли­вав­ших­ся в те­че­ние го­да. Это бы­ли по­хо­жие пу­те­во­ди­те­ли по со­вре­мен­ной рус­ской ли­те­ра­ту­ре.

Так­же при­хо­дит на ум фран­цуз Фре­де­рик Бег­бе­дер, взяв­ший ши­ре и не­сколь­ко лет на­зад из­дав­ший «Луч­шие кни­ги XX ве­ка. По­след­няя опись пе­ред рас­про­да­жей». Там он со свой­ст­вен­ной ему иро­ни­ей зна­ко­мит чи­та­те­ля с «про­грамм­ны­ми» про­из­ве­де­ни­я­ми ми­нув­ше­го сто­ле­тия.

В об­щем – «Кни­го­чёт», на мой взгляд, вы­пол­ня­ет сра­зу не­сколь­ко функ­ций. Во-пер­вых, вся­кая но­вая кни­га за ав­тор­ст­вом лю­би­мо­го пи­са­те­ля – все­гда от­лич­ный по­да­рок пер­со­наль­ным по­клон­ни­кам его твор­че­ст­ва.

Во-вто­рых, что осо­бен­но важ­но, со­брав по­доб­ный сбор­ник, При­ле­пин мар­ки­ру­ет оте­че­ст­вен­ную ли­те­ра­ту­ру по­след­них лет, ста­вит, как это сей­час при­ня­то го­во­рить, «тэ­ги» и ста­но­вит­ся цен­ным пу­те­во­ди­те­лем для че­ло­ве­ка, зна­ко­мя­ще­го­ся с со­вре­мен­ной сло­вес­но­с­тью, убе­ди­тель­но объ­яс­няя, на что сто­ит тра­тить дра­го­цен­ное вре­мя, а что мож­но и опу­с­тить.



За­хар При­ле­пин. Кни­го­чёт. По­со­бие по но­вей­шей ли­те­ра­ту­ре с ли­ри­че­с­ки­ми и сар­ка­с­ти­че­с­ки­ми от­ступ­ле­ни­я­ми. – М.: АСТ, 2012.

http://www.litrossia.ru/2012/35-36/07367.html