Куликово Поле. Реквием

Елена Ананьева

Памяти жертв Трагедии 2 Мая 2014 в Одессе

…Но почему так долго нет решения судей?!
Это нужно всем знать точно, кто виноват в трагедии совести.
Из поэмы „Куликово Поле.Реквием" написанной в Страстную неделю на одном дыхании в преддверии Скорбного Дня 2 Мая.

«Когда, подняв дорожной скорби груз,
Глядели вдаль заплаканные очи,
И женский плач мешался с пеньем муз.»
Осип Мандельштам

«Там слышится эхо
сожжённого крика,
который пролился,
как тёмные струи,
не помня о стонах
и поцелуях.»
Федерико Гарсия Лорка

«Слушайте!
Это мы
говорим.
Мертвые.»
Роберт Рождественский
«Реквием»

**
Даже страшно подумать,
как всё это было.
Чёрные боги– на город-маяк.
Как на невинных горе взложили,
стенка на стенку – вдруг встали в ряд.
Будто хаос пеплом покрыл вмиг,
а за ним кто-то? Кто? За что?
И бьется эхо в обгорелых мощах,
слова застревают, молили:
за что-ооооооооооооооооооо?!

**
Цепью огней – свечи посольские,
солоно горе – морем слез,
гирлянды цветов, опаленных
не солнцем,
плющевым мишкам – дыма зло.
Кресты дней – бинтами ран – не прощают.
Единый сценарий – не смыть горя потоп.

**
От двух единиц –
от взрыва
Трейд Центра
перекатывается огнедышащий
шар-дракон.
Мир прахом страшить
и косить смертью,
костры разжигают
средних веков.

Мой город родной опалила нечисть,
акаций свисают ребристые гроздья,
теперь они едкий дым источают,
сквозь души их очищается совесть.

**
В ряду самых страшных трагедий-крестов,
по-разному только каждый видит,
но есть суд Господа, помоги,
а почему так долго нет решения судей?

**
Стоит столпом среди
адского ряда,
не Данте комедией,
а сверх трагедий –
Еврипида, Софокла –
залитых горем,
как море Черное
бунтует в шторме, –
Трагедия совести
Мая второго.

**
Трагедия зла,
обжигая ресницы,
не давая читать
страшных сообщений,
как было, как есть
в Париже, Брюсселе,
а по какому закону
Бревику потакают?!

**
Зачем взрывают себя террористы?
какое право они утверждают,
какому Богу, какому Корану –
поклоны бьют от сафила-тирана?!

**
А в свете целом
цветут черешни,
бытует правда –
не только красным,
написана черным
по белому заповедь:
не убий, и даже…
не смей сбить –
с плодоножки
нежной
урожая завязь.
Но рядом живет,
процветает опасность.

А зубы драконьи
точит зло в мире,
Оно пришло к нам
в родную Одессу.
Выбрали ж день –
солидарности… подло,
будто две единицы
вместе сложили.
Может фильмов ужасов
насмотрелись?!

**
Будто в Троянском Коне
враг скрылся.
Дом Профсоюзов – как
пояс джихада,
вместил в себя ядом и спорами горя
смертельно начинку
для блиц-удара.

**
Почто убивают
невинные души,
пятнадцать уж лет идет в мире
зачистка.
Смертельного танца
смертельная пляска –
уже малышей в спецсадах
обучают –
то ближний Восток –
но не представить, как близко…

**
Смертельная доза –
злодейский сценарий
трагедий веков,
а море всё тоже,
и будто ахейцы
из старых укрытий –
щитами раскручено
жгучее солнце.

А солнце всё тоже,
жжет тех, кто остался
в Полях «куликовых»
и здесь сквозь столетия.
А в нем постоянная пайка
страданий замешана круто –
нагайкой на горе.
Покрыты доспехи, и латы,
и шлемы, –
летят колесницы террора и зноя.

**
Собрали заранее, что пригодится,
в зловещую сказку, хичкока хоррор,
будто по нотам ее разыграли,
и лаки, фломастеры – не игрушки фосфора.
Сгорают тела и начинки страшнее
всех самых отравленных
конфет и хлопушек.
Согнали случайных и неравнодушных…
Ах, господи Боже, почто ж страдания?!

Уже острия пламя в души вонзают,
а исполнители? А заказчики?
Свои души тоже сжигают?!
А может душ не было или если были,
то черные, дымные, злобные клочья,
словно шахиды себя разорвали,
нутро их спустилось ошметками воочию.

…Был среди жертв молодой моряк,
из рейса далекого только вернулся,
смерть не в море встретил лазоревом,
ждала дома дочурка и жена на сносях…
Все разом закрылись перед ним моря.
Но ведь защитить должны были сполна,
в ком в майский день сгорела совесть!

Малыш не родился, мать муки приняв,
адской смертью на небо взнеслись мгновенно.
И никто не раскрыл никакой шатер, не нашлось преград –
охранной грамотой чести и людского сердца.
Целовал ее ангел – не мог понять,
неужели адский заказ столь откровенный?!

**
Мы знаем, кто здесь
в солнечном Городе,
с улыбкою Бога,
с признанием
Поэта –
с Стихией прощаясь,
оставил Потомкам наказ
непреложный –
им восхищаться.
Беречь его честь и
доспехи Пальмиры,
пусть южной,
обласканной солнышком
царским.

**
Она отраждала удары фашистов,
а этот последний не удержала,
напали на память,
на честь и совесть,
людей ни за что, ни про что…
сжигали?!

**
Как может нормальный правитель народа,
уж ведь и Нерона славу развенчали,
отдать приказ: чей вождь в ответе,
кто так подготовил адское пламя?!
Идет всё свыше, покрытое пеплом,
покрытое тайной,
расчет, провокация,
позор, разрыв сердца… Эхо
гуляет, разносит по весям
последнее слово,
последнюю песню,
последнюю жалобу,
последнюю версию…

**
Из окон обугленных,
крестами боли –
смотрятся лики –
от небес отразились.
Их от друзей, от детей оторвали,
собрали в доме
с готовой погибелью.

Сколько здесь яда и средств коварных,
воспламенившись вмиг будто искрой,
взорвалось пламя, но там были –
на чью-то погибель прислужники ада.
Они это пламя, как мехи, раздували.
Приспешники Кронаха живое давили.
Насилуя женщин, есть сведений уйма,
теперь еще живы насильники-дьявол,
с кем живут те, кто женщин невинных
насилием злобным тогда убивали?!

**
Я слышу запах
жженой кожи,
так варвары жгли
Куликово поле,
и дым стоял,
и раздувалось горе,
развесив пепла
горы на зори.

**
Но как бы на город не вбрасывать злобу,
И кто бы пеплом не покрыл Одессу,
Кто-то Хатынью ее называет,
Ярлыки умеют оголтело вешать.
Но ведь, очевидно, кто-то специально,
Кто-то умышленно разыграл злобное дело?!
А Одесса – останется любимицей – Одесса!

**
Пепел Клааса
бьется, взывает,
горсть отморозков
и катышки чёрта,
они сатанинским
пометом рыгают,
а город стоит,
как всегда,
процветает!

**
А город стоит, город зло отражает,
наш город всегда разудалый и страстный,
на раки вареные вновь приглашает
к маме в «Баркас» у морского причала.
Немного жеманный, немного больной
могилами даже самих карабасов,
контрастно и ясно стоит под луной.

**
Кричать будут
стены
тысячелетия,
замерший крик
ливнями отражая,
в нем инкрустации
счастья с любовью,
интарсией вкраплений
поцелуев и мяты.
В мир посылая
цветы огневые,
пронзенные болью,
как страданий реактор,
войдя на скрижали
истории Римом, –
Одесса детей своих не забывает.

**
Прощения просить
на аллеях героев,
сожженных всех лики –
в Святых огранить!
Какую смертельную
приняли муку,
каким морем зло
можно снова отмыть?!
Решение судей
должно быть!

**
Панихида по сожженным,
по невинным. Боже правый,
Книгу Памяти кропи,
от канонов дай мучителям ту меру,
заслужили что, а праведных спаси!

**
Мясо цветов борьба разрывает,
с клочков тюльпанов стекает кровь,
Земля-Матерь, почто твои дети страдают –
растят патриотов – Войне «нет!»
Войнам – Позор!

**
Войну
Решительно
Запретить! –
От матерей
И я взываю.
Покой мирных жителей –
Не нарушить впредь.
С небес смотрят
Жертвы.
Недолюбили.
Недожелали.
Реквием
Эхом.
Воззвания.
Ниц.
Прекратить
Страдания!