Юрий Медных

Редактор: Л. Межиньш

        ЛИЦЕЙ

          Поэма  

        «Старик Державин нас заметил» –

         Да так, что видно всей планете:

          В ПУТИ 

В жажде встретиться с поэтом

Самой солнечной натуры,

Нынче, в электрокарете,

Бесшабашно балагуря,

Едем – радостные лица,

Убегая из-под тучи,

Что Илюша нахлобучил –

Шапкой над Петростолицей –

До Лицея – до венца,

Недоступного свинцам:

       ДВОР

По всевышнему завету

«Золотого века» остров

Сохранен – в лихие лета –

Как расстрелянного остов –

Устоял под диктатурой;

В нем: хранители и – тени

Лицеистских сновидений,

Духа и архитектуры;

Посмотреть их хоровод –

Входим – нынешний народ:

      СВИДАНИЕ 

Вероломством предков грешен,

Век машин идет Лицеем,

Электроникой увешан,

Славой прошлого овеян:

Очищаясь от окалин,

Посещает кабинеты,

Где познаний минареты

Лицеисты постигали,

А следы зубов войны

Им давно устранены:

         ДВОРИК 

По услышанному в школах,

По надуманному в книгах,

Как прутом по частоколу,

Нынче можно взглядом двигать

Под букеты пояснений

Молодых экскурсоводов,

Но под нашим небосводом –

Как врастал в эпохи гений –

Их пройдя, за слоем слой,

Нынче с нами он – живой:

      БРЕГЕТ

Стародавнему брегету,

Виды разные знакомы:

Лицеистов юных лета

И – витийства Совнаркомов,

И в Гражданской, и в раскаты

Двух Отечественных браней,

Многих безвремений раны,

Нынче – с нами, в век крылатый,

Он, и «телом» и «лицом»,

Дремлет, как и сам Лицей;

     ТЕРМОМЕТР 

Он, бесстрастною натурой –

Здесь, с начала дней Лицея –

Сообщать температуру,

На рабочий ритм нацелен;

Знал восторженные всплески,

Холод знал, потом – и знои

Двух эпох, в огне от войн,

И сегодня, с прежним блеском

Охраняя красоту,

Он, как прежде – на посту;

      СПАЛЬНИ 

Лицеисты – на молитве ль,

На обеде ль, на занятьях,

Озорны и – имениты;

В кельях же – постель и платье –

Ожидают их прихода

Из дымящихся столетий,

Но они, короны дети,

Не вернулись из похода –

Улетели в рай и в ад

И короны, и диктат;

          УЮТ 

Пушкин – здесь: куда-то вышел,

Озорник и непоседа:

Или Финна он услышал,

Иль – с Русланом на обеде:

Здесь мечте дана свобода,

В ней, бутоном – образ женский,

Да наяды, в час блаженства

Плещутся в окрестных водах;

Вечность же – от Красоты

В келью принесла цветы;

         РИСУНКИ

Это – пробы первых линий

Ученической рукою,

Чтоб потом прийти к Наине

И в Людмилины покои,

И ввести красоток Света

На рабочие страницы

Шаловливой вереницей,

Светоносной для поэта,

И прийти в стране любви

К судьбоносной Натали;

  СЛОВЕСНОСТЬ 

Лицеисты, постигая

Слова и наук глубины,

Эпиграммами стегали

В недостойности повинных –

Эти шалости подростков

Продолжали и Советы:

Во «врагов страны» одетых

Провожали до погостов,

Создавая утварь благ

Через пытки и ГУЛаг;

    БИБЛИОТЕКА 

Царскосельские хоромы,

Время Оно сохраняя,

Не подвластные Харону,

Нам сегодня поясняют:

Как под сводами три века

Уплотнились, не затронув

Пылью гения «корону» –

Золотую нашу веху,

В них – красоты книжных нив

Созерцает объектив;

    МУЗЫКА 

Экскурсантами вплываем

В музыкальные архивы –

Здесь под музыку пылали

Страсти помыслов игривых –

И струятся в этом зале

Дни ушедшие и – наши:

К кавалерам Хлои, Даши

И летят, и прилетали,

Чтоб под хор жары и стуж

Вместе пить фантазий пунш;

     МЕХАНИКА 

По механики просторам

С молчаливою толпою

День сочится через шторы,

В задремавшие покои:

В этой области наука

Любознательным поэтом

Прилежаньем не согрета,

При зеванье им от скуки,

Но зато с ней славный росс

В век космический пророс;

   АКТОВЫЙ ЗАЛ 

Это место – золотое,

Освятил его Державин:

«Отчислением» расстроен,

Пушкин здесь держал экзамен,

И, поэтом «коронован»,

Юноша – на взлете в славу –

Переходит от забавы

К творчеству, мечтой взволнован:

В чудных сказок ураган

Ждет уже его Руслан;

    ЛИЦЕИСТЫ 

Даже глаз не закрывая,

Вижу их в горячих спорах:

Пушкин, как цветы, срывает

Легких образов узоры,

Дельвиг смотрит многозначно,

Кюхельбеккер рифмы ловит,

Поднебесен в каждом слове,

Пущин с юмором – как врач им –

В государственные седла

Подрастают непоседы;

    ВРЕМЕНА ГОДА 

Первым жителям Лицея

В безднах времени прописка:

Многих – в кресла рок нацелил,

Но лишь первым – обелиски;

И любое время года

Доброй памяти их служит:

Русь – в чести, на взлете, в «луже ль» –

Для Кремля, в его «походах»,

А в веках хранит Лицей

Славу только первенцев:

Героизм живет посмертно –

Не накладны урожаи:

И оплата – безмонетна,

И удобней обожать их –

Ничего герой не скажет:

Пушкин грезил о свободе –

В лагерях ее находим,

Долгосрочием этажа –

И – для лагерных трущоб

Наш певец не запрещен:

Не бывать ему в запрете

При любых кремлеидеях

Ни в тайге, ни в кабинетах,

Для Кремля и Мавзолея:

В нем усопший – гениально

Ничего в стихах не смыслил –

Для леченья создан выстрел,

А покойник криминальный *

Помещен, под слез елей,

В Мавсолеев Мавзолей; **

________________ 

*был болен сифилисом мозга, срочно нуждался в лечении.

** царь Мавсол сделал для себя усыпальницу - Мавсолей.

       АЛЛЕИ

А по парковым аллеям,

Что расцвет Лицея помнят

И, как прежде, зеленеют,

Ходит «племя незнакомых»:

Здесь опять три века – вместе

Событийными слоями,

С культом противостояний:

Долга и любви, и чести,

А великий лицеист

В нашей памяти – солист;

     В ПАРКЕ 

В парке – боги и герои,

Их беседы слышат листья;

Здесь, свободною порою,

Отдыхали лицеисты;

Слава их прожгла столетья,

А сегодня – в бронзе гений –

В царстве собственных видений,

Одолевших лихолетья

Чада революций, войн –

Все – у нас над головой;

И досель живут скульптуры,

В вечной каменной беседе

И в погожих днях, и в хмурых,

Лет конфузных и победных,

Украшая дни экскурсий;

Да порхают в парке сказки

Русско-пушкинской окраски –

С ними мы сошлись во вкусе;

Лицеисты нам видны

В дымной памяти страны:

В ней октябрьский жар пылает,

От него зажжен – Гражданский,

А за ним – «кулачным» граем –

Шел по участи крестьянской;

Транспарантов изобилье:

Пятилетками ведомы,

Веру рушили наркомы,

Мы потом, с фашизмом бились;

А поэта гордый флаг

Берегли в огне атак;

       ПЕТЕРГОФ 

Классик наш по родословной

Путешествовал немало

И гордился связью кровной

С достославным Ганнибалом;

И Великому владыке

Посвятил немало песен –

Был поэту интересен

Петергоф скульптуроликий,

А сегодня можно нам

Заглянуть в Петровский храм:

Римско-греческое диво –

У России на ладонях:

Красоты и мощи сила

В море времени не тонет:

Улыбается, фонтанит,

С солнцем бликами играя,

В нем цветут, не увядая,

Бронза, мрамор, гипс и камень –

Сказок мир, по-русски пестр,

Создавал потомкам Петр;

  ГОСУДАРЕВЫ ПОТЕХИ

Здесь, бывало, царь резвился,

Отдавая дань потехам:

Зазевался, провинился –

Стань пособием для смеха:

У царя с колючим нравом

И потехи были колки –

Не овцою будь, а волком

В веке бурном и корявом;

Сохраняет их наш век,

Приняв нравы в свой разбег;

          РОСТ 

Пушкин доброй славой вырос,

Духом не остепенился;

Тяжесть трех столетий вынес

И на Вечности женился;

Приукрашенный Кипренским,

Стал хозяином Лицея,

Духом времени оценен,

Со значением вселенским –

Навсегда у нас в сердцах

Как сердечный дар Творца;

      СВОБОДА

(барышня-крестьянка) 

«Падший раб, добудь свободу!» –

Звал подросток возбужденно,

Рядом с дядькой «воеводя»,

Господином быть рожденный,

И, браня «холопом» в гневе

Слуг, когда ему перечат –

И выходит: «чет и нечет» –

У его «свобод» во чреве –

Не для классовой борьбы

Призывались им рабы;

     РЕВОЛЮЦИЯ

      (в Лицее) 

Съело пламя революций

Горы громких родословных,

А штыковых резолюций,

И расстрельных и условных,

Навалило гекатомбы,

Ради призрачного «завтра» –

Но прошла их «лучезарность» –

Разбирайтесь, мол, потомки…

Но среди безбожных стрел

Гений дружбы уцелел;

А свободе русской – слава:

Нравам, власти, духу, мысли

Отдает лесоповалы,

Чтоб на воле не прокисли:

И наркомов, и науку

Обнимали дебри эти,

Чтоб Советам быть на свете

Пролетарии – порукой –

И горды судьбою мы,

Что – из ВУЗов Колымы;

     ШУТОВСТВО

Сашу дразнят «обезьяной»

Лицеисты за подвижность –

Отрок этому «изъяну»

Бьет, чуть пояса пониже,

Доползла и к нам та «мода»:

Двухметровый «нигер» в парке,

Обезъянничая жарко,

Прочим «модникам» в угоду,

Предлагает сняться с ним,

Будто с Пушкиным самим:

Он – на пиво, век – для форса:

Это русскою планетой

Правит самозванцев горстка,

По-заморскому одета

И в «мышленье», и в «мобили»,

И в безвкусную эстраду –

Для талантливых преграда,

Их сегодня – изобилье:

По культуре, новый век

Обезьянит, взяв разбег;

       О, НРАВЫ

На скамейке, в наше время –

Пушкин, крайне озадачен:

«Ну, взвалило время бремя,

Не умея жить иначе:

Окрылило шумной славой,

И скульптурной и словесной;

Обезьяна – шут безвестный,

В объектив зовет ораву;

Мой язык, о горе мне,

Неудобен стал стране! –

Что у вас за винегреты

И морали, и понятий? –

Что творите на планете

С Русью нашей необъятной? –

В ней даровано от бога

Быть прописанным всегда мне,

Чтоб всыпать вам за скандалы

И абсурдные остроги,

Чтоб, как Петр, на скакуне

Жили в плазменной стране.

          Конец.