Евгений
ПУГАЧЁВ
 

* * *

Узкий лучик света –
сквозь дверную щель.
Действие балета –
пыли карусель.

Таинство явлений,
сложность простоты
на немой арене
созерцаешь ты.

Чем же очарован?
И глядишь зачем,
дар утратив слова
перед бытием?


* * *

На тонкой грани правды
так больно и так сладко –
не обмануть доверье
и правдой не задеть.
Плывём, как аргонавты,
и счастия лампадка
за приоткрытой дверью
всё манит подглядеть.
Куда же нас уносит
нечаянное чувство?
Нельзя остановиться,
одуматься нельзя.
Но знаем – скоро осень
шепнёт тысячеусто,
что улетают птицы,
над нами голося.


* * *

Радиолу – на подоконник,
во дворе собрались соседи…
Всё как будто из фотохроник,
словно снимки в старой газете.
Помню скоблики и рогатку,
и шипящий карбид в бутылке.
Городошную помню площадку,
и монеты – мой клад в копилке.
Печь кухонную, керосинку,
земляные полы сарая,
кисляка запотевшую кринку…
Фотографии выгорают…
Только живо ещё наследство
и пластинка ещё играет
обреченный мотив из детства
в современном лихом раздрае.


* * *

И снова осень на престоле,
ещё заметная едва.
Давно расписаны все роли.
Так, предназначена листва
земле – кружение, паденье
и поглощающее тленье –
вполне обычное явленье…

Но если это с высоты
к земле, кружась, слетаешь ты?..


* * *

Сквозь поредевшие кроны
солнышко светит в глаза…
Господи! эти короны,
эти ветров паруса!

Эти пустые скамейки
и тишины благодать!
Нитями золотошвейки
жизнь прошивает опять.


* * *

Осенне-солнечные дни.
Прогретый воздух полон счастья!
Как быстро промелькнут они –
вершина Божьего участья.
Средь беглой серости забот,
у времени на перекличке
нас осень снова позовёт
ещё не канувшей частичкой
неоспоримой теплоты,
неисчезающей надежды,
чтоб хоть на миг, как было прежде,
но вынырнуть из суеты.


* * *

В саду почти всё отцвело.
Цветут гортензия да хоста.
Но днём так радостно-тепло,
и влаги животворной вдосталь,
и долго в сумерках светло.

Опять пожалуют ежи
у нас в кустах искать поживу.
Их пяточки так хороши,
увидел – ты уже счастливый.
А много ль надо для души?

Послушать в темноте сверчков,
погладить ласковую кошку,
и так от суеты оков
освобождаясь понемножку,
внимать течению веков…


* * *

Всё больше листьев по реке
плывёт неспешно к водопаду.
В уединённом уголке
я на скамеечку присяду –
сие явленье созерцать…

Речная медленная гладь
даёт отдохновенье взгляду.
Садится солнце за ограду.
Лишь – одиночества печать,
лишь паутинка на щеке
щекочет – нету с нею сладу…

Ну что ещё для счастья надо?


* * *

Один цветочек на шалфее
да несколько увядших роз…
Они надеялись – успеем,
они считали – не всерьёз.

Сосредоточив все усилья
на выживании – цвели,
когда уже запахло гнилью
от остывающей земли.

Так ослеплённые надеждой
живут, не чувствуя беды,
до самой завирухи снежной
в своём неведенье чисты.


* * *

Над рекою, где туман и тишина,
для двоих – одна тропинка, не видна.

Не видна уже тропинка никому –
только памяти да позднему уму.

Только им ещё доступно выбирать
черновик, а не закрытую тетрадь…


* * *

Уже до боли милая земля –
я возвращаюсь поездом из Крыма.
А за окном – поля, опять поля
неторопливо проплывают мимо.

Какой же мне, казалось бы, резон –
но всё смотрю, не отрывая взгляда,
неброской красотой заворожён,
и мнится мне, что большего не надо,

что этот поезд унесёт меня,
туда, где все кончаются дороги…
Но мимо прогрохочет порожняк
сквозь жизни промелькнувшие итоги.


* * *

Неподвижное тельце «пожарки»
подобрал на холодном крыльце.
Крылья – сложены и неярки –
в омертвелой на ощупь пыльце.

Сдунул тельце порывистый ветер
и унёс в золотые края…
Знаю – всё преходяще на свете.
Знаю слишком безжалостно я.


* * *

Конденсат на мансардном окне
и – расплывчатым диском – луна.
В лунном свете всё кажется мне,
что осталась дорожка одна.

Далеко, далеко, далеко,
высоко, высоко, высоко,
так божественно и легко –
в это звёздное молоко.

Что оставлю навеки внизу?
Что с собою я унесу?
И куда унесу? и зачем?
Всем пожертвую или ничем?..

Лишь вопросы, лишь призрачный свет,
быстрых мыслей мерцающий след.


* * *

Теперь здесь поселилась тишина
и бродят обездоленные тени.
И жаль немых растерянных растений,
живущих у широкого окна.

Здесь вещи ждут хозяйку понапрасну.
Лежат на полке старые очки
и зонтик ждёт касания руки.
Здесь всё воспоминаниям подвластно.

Бутылка недопитого вина
последний вспоминает день рожденья,
где пили понемногу, не до дна
и кушали домашние соленья.

Орехи, заготовленные впрок,
так и лежат в тазу под батареей…
Как поздно получаем мы урок,
чтоб стать потом мудрее и добрее.


* * *

День опустился в морок ночи,
дохнула свежести струя…
Чего душа, забывшись, хочет
уже на грани бытия?

Какие царские подарки
ей, многоопытной, нужны,
когда досматривают Парки
мои пожитки? Тишины?

Она сама ещё не знает,
но всё-таки чего-то ждёт...
И мыслей тающая стая
сим ожиданием живёт.


* * *

Грачи летят над нашим домом
на ежедневные труды.
В окне мелькают так знакомо,
галдят на разные лады.

Они, проснувшись на рассвете
(а значит – день уже настал),
даруют заспанной планете
очаровательный вокал.

Вовсю приветствуют друг друга,
интересуясь, как дела,
и радуясь, что ночью вьюга
не замела.


* * *

Нынче мода на голые ветки,
и вейгела вовсю облетает –
на брусчатку во дворик соседки
приземляются шорохов стаи.

Нынче осень ещё не простыла,
не завыла от горя ветрами…
Всё тебе незаметно простила,
как прощают грехи в Божьем храме.


* * *

В пустыне зимних вечеров
запомнится и этот вечер,
былых миров былых даров
воспоминаньями подсвечен.

Спохватишься и сгоряча
зовёшь из тьмы – кого? былое?
Как отгоревшая свеча
оно давно покрыто мглою,
как угли хладные – золою…


* * *

Снег лежит на мансардном окне,
а под ним – в ледяной западне –
неподвижное семечко клёна…
Ждёт-надеется, что по весне
плавно съедет по крыше наклонной
и окажется в сказочном сне.
Но – случайный порыв Аквилона,
и – с асфальтом наедине,
далеко от питающей почвы…

В нашей жизни всё так же непрочно…


* * *

Как загустела тишина,
укрытая снегами!
Она отчаянно нужна
бывает временами.

Когда невесть что на уме,
когда звезда не светит,
когда ты будто бы в тюрьме
на целом белом свете.

Как тишина тогда нужна!
О, как необходима!
Чтоб прорастали семена
упорно и незримо.

Чтоб вызрел жизненный итог,
того, что наболело,
чтоб снова ты увидеть смог –
у жизни нет предела.

__________________
© Евгений Пугачёв

_______________________________________________________________
© Международная поэтическая группа «Новый КОВЧЕГ»
https://www.facebook.com/groups/230612820680485/