Хосе Лара
РУИС

 
БЕЛЫЙ ДОМИК
 
Золотистыми волнами
море движется пшеницы.
Нет ему конца и края,
нет предела и границы.

Над волною золотою –
в синеве волна иная.
Синеве той нет предела,
ни конца ей нет, ни края.

И среди того простора
где-то прячется от взора
белый домик у ручья –
это родина моя.

          Перевод с испанского
         Светланы Шаталовой
 

Богдана
ГУСАК
 
 
 * * *

На гілці ароматного жасмину
метелик. Неможливо надивиться
на золотисті невагомі крильця,
які стулив, завмерши на часину.

Здавалося, у спогади полинув,
сховавши поміж квітів таємницю,
на гілці ароматного жасмину
метелик. Неможливо надивиться:

тендітний, зовні схожий на пір’їну,
яку згубила мимохідь Жар-Птиця.
Тріпнувся в пелюстковій сніговиці.
Сам самотою (за яку провину?)
на гілці ароматного жасмину.


Игорь
МАРКЕС

 
 * * *

То натянутой струной, то оборванной –
Время жить и умирать – нынче поровну.
И молитва средь ночи меж тревогами
Всколыхнёт огонь свечи – Богу Богово.
Может, шёпотом твердишь, может, мысленно,
В небо тонкою строкой тропка выстлана.
К небу взглядом прикасаешься с верою.
И не знаешь, сколь тебе дней отмерено...

То натянутой струной, то оборванной –
Время жить и умирать – нынче поровну...


Лариса
ЛУКАШЕВСКАЯ

 
 О ЖИЗНЬ!
 
Иных времён созвучья, монограммы,
Свершённых судеб дальние миры...
О жизнь моя! Поэзия и драма,
Бурлящих вод бесценные дары.

Больших сомнений тайные обряды,
Событий, лиц мозаичная вязь,
И кто-то близкий дышит тихо рядом,
И неразрывна с ним живая связь.

Небес спокойных редкие алмазы,
Их огранить – святейшее из дел.
Но что есть что – не распознаешь сразу,
Где тот предел, где выход за предел.

Мелькают годы, поезда и лица,
Жгут фонари все ночи напролёт.
О жизнь моя! Ты быль. Ты небылица,
Из мук и песен сотканный полёт.

Высокий старт, такой, что жилы ныли,
Мечта звала, земля подмётки жгла...
Вновь приземлён и даже обескрылен.
Взлечу ли вновь, расправив два крыла?

Иной судьбы порой желаю робко,
Но вот – моя, она мне по плечу.
О жизнь, о путь! Извилистая тропка.
И я несу, несу свою свечу.


Михайло
ЖАЙВОРОН

 
 * * *

Наливається день до безкраїх країв горизонту,
І найвища із нот піднімається птахом увись.
Ні хмаринки іще, але пахне дощем і озоном,
І в зелених отавах небесні октави злились.

Ця висока пора, коли сам ще душею в зеніті,
Хоча сонце на зиму уже повертає щомить,
Не буває в літах, а літає піднесено в літі,
Доки десь під пір’їнкою неба їй не защемить.

І ворожить на кожній травинці багряний промінчик.
Крізь багаття Ярила стрибає розхристаний день.
І тонка павутинка знетями лоскоче обличчя,
Наче стежечка в літо, до болю таке золоте!


Сергей
ДУНЕВ

 
* * *

Эта грусть – она не вечна.
Эта боль – она пройдёт.
Сбросим груз, расправим плечи,
Только солнышко взойдёт.

Негоразды позабудем,
Улыбнёмся, и поймём:
Как бы ни был путь наш труден,
Одолеем всё вдвоём.

Дней нескладных вереница
В годы сложится длиной.
Счастья редкостная птица
Будет радостно кружиться
Над тобой и надо мной.


Михайло
ЛЄЦКІН
 
 
* * *

Кожен вечір, лиш захід рожевий,
Відсміявшись, спать покірно ліг
І фіалок виводок червневий
П'є запоєм запахи землі, –

Кожен вечір там, де шаленіють
І природу тішать солов'ї,
Двоє юних в присмерку біліють
І безцільно бродять по траві.

Жабки надриваються безсонні…
Сови ждуть на черговий трофей…
Випадково стрінуться долоні,
Блиск миттєвий зляканих очей.

І ледь чути – ні, це не опишеш,
Тут втрачає розум голова:
«Я тебе…» – «І я тебе…». І – тиша.
Бо страшать несказані слова.

От і ранок вже стривожив листя.
Розійшлись, аби зійтися знов.
…Все ж таки освідчиться колись-то
Ця новонароджена любов?