Виктория Колтунова

Матильда плыла, получая наслаждение от нежного касания теплой соленой воды к ее телу, обтеканию тугих струй вдоль боков. Она так любила эти ощущения, когда океан спокоен и ласков, и она чувствует, что еще молода и сильна, и плыть может далеко, почти бесконечно, а если нырнуть, то можно погрузиться в шелковые заросли талассии и зостеры. И тогда ее тела будут касаться их стебли, а все эти ощущения и есть радость жизни.
Но сейчас она не может нырять, куда и когда ей вздумается, потому что на ее спине прикреплен веревками груз с разными приборами, и она послушно следует туда, куда тянет ее за веревку то существо, которое стоит на палубе.
Научно-исследовательское судно английского географического общества дрейфовало в водах западной части Тихого океана уже четыре месяца. Экспедиция подходила к концу. Ученые исследовали пути миграции планктона, температуру воды в разных слоях океанской толщи, и многое другое. Опускали в воду приборы, которые на разной глубине давали свои показания, втягивали в себя заборы воды, а потом водолазы, тянувшие их на себе, поднимали наверх, и показания приборов изучали специалисты.
К концу первого месяца один из матросов заметил, что за ними почти непрерывно следует молодая Зеленая черепаха, с любопытством вытягивает шею, желая разглядеть, что делается на палубе. Иногда кок кидает ей остатки рыбы. Матрос сообщил команде. Огромная, несмотря на небольшой еще возраст, лет двадцать, как определил судовой биолог, черепаха стала их талисманом, необычностью, выделявшей их судно из ряда других, таких же морских исследователей.
Когда за борт спускались водолазы, черепаха подплывала к ним и даже несколько раз ткнулась носом в водолазный костюм.
Матильда жалела эти существа, живущие на большой плавучей коробке. Они казались ей слишком уязвимыми. Эти тонкотелые, нежные люди, самая захудалая акула может перекусить их одним взмахом челюстей! У них нет ни панциря, как у нее, ни толстой кожи, как у кита, ни такой защиты, как у электрического ската. Хорошо хоть, что те, кто спускаются в воду, надевают на себя вторую кожу. Она попробовала ее на ощупь, кожа была гладкая и прочная. Увидев, как она тычется в водолазный костюм, люди на палубе засмеялись.
Однажды один из водолазов поставил на ее панцирь прибор, придерживая его рукой, пока привязывал к другому. Матильда замерла, чтобы эта коробка не соскользнула с нее, тихонько пошевеливая лапами-ластами.
Так началась ее новая жизнь.
Утром водолазы привязывали к ее панцирю груду разной техники, и Матильда погружалась на небольшую глубину, поворачивала то влево, то вправо, следуя указаниям веревки, обхватывавшей ее шею. Она была очень сообразительна и команды выполняла с удовольствием. Приборы работали, как обычно, до самого вечера, когда Матильду освобождали от ее груза, и она подплывала к корме, где кок угощал ее всякими вкусностями – моллюсками и медузами, которые запутывались в груде веревок, обвязывавших приборы. Матильда давно уже не искала водоросли на обед, а ее тело, питаясь вкусной и богатой белками пищей, становилось день ото дня все сильнее.
Иногда Матильда вспоминала свое прежнее времяпрепровождение. Поиски пищи, ленивое покачивание на волнах в ожидании того единственного момента раз в год, когда настанет время спаривания, и она устремится на мелководье возле острова Вознесения, где будет ждать ее обычный партнер, а может быть другой, и она понесет в своем чреве кожистые круглые яички с зародышами внутри, которые после закопает в жарком песке на берегу. А потом, стремясь попасть в прохладную воду до подъема солнца, устремится обратно в волны океана. Солнце она не любила. Оно сушило ей кожу на лапах. Солнце полезно только крохотным черепашкам, пока они зреют внутри яичек, и когда придет время, они вылупятся, пробьют себе дорогу сквозь песок, насыпанный сверху матерью, и поползут в море, влекомые инстинктом. Из 100 малышей, устремившихся к воде, останется в живых один-два. Других склюют хищные птицы или подберут хищные люди, которые варят из них суп.
Какая скучная, никчемная жизнь та, которую Матильда вела до сих пор! Какая бессмыслица!
То ли дело сейчас – она важная персона, и по утрам к ней сходятся несколько тонкотелых людей, нагружают ее приборами, следят за ней, что-то говорят, обращаясь именно к ней. Матильда понимала тональный свист – язык дельфинов, но язык тонкотелых она понять не могла. Какой-то он грубый. Но она прекрасно понимала интонации, настроения людей, обращение к себе. На уровне интуиции она понимала все. И понимала, что от нее зависит работа на этом судне, что она сейчас здесь, чуть ли не главная. Недаром, когда с ее панциря снимают приборы, столько людей устремляется к ним.
Так прошли, пробежали три жарких месяца, и научная экспедиция подошла к концу.
Все образцы были уложены в полиэтиленовые пакетики, опечатаны, описаны, все, даже самые мелкие события плавания, занесены в судовой журнал, и судно развернулось носом к родному дому.
Это было первое утро в чреде других, когда Матильду не нагрузили, не обвязали ее шею веревкой и не призвали на обычную работу. Сначала она спокойно ждала, потом принялась плавать вдоль борта, напоминая о себе. Никто не обращал на нее внимания. Люди бегали по палубе с радостными лицами, хлопали друг друга по плечам.
Потом раздались привычные звуки запуска двигателя, и судно поплыло с необычной для Матильды скоростью, прочь от нее. Матильда бросилась вслед, стучала мордой о корпус. Она могла развить скорость до 35 километров в час, но она не понимала, почему
ее не зовут за собой, больше того, когда она подплывала к борту, люди отталкивали ее палкой и кричали на нее.
Тонкотелые кричали на нее, они больше не нуждались в ней! Она лишилась своей работы, она больше никому не была нужна!
Растерянность и горечь охватили ее.
Матильда остановилась, слегка загребая лапами, пытаясь осознать свалившуюся на нее беду, но так и не нашла для нее объяснений.
Развернулась и медленно поплыла прочь, физически ощущая поселившуюся в ней пустоту.

Мелкий осенний дождик стучал по стенам здания, в котором заседала океанологическая секция Королевского географического общества. О результатах экспедиции в западной части Тихого океана докладывал пожилой профессор. Он рассказал почтенным собравшимся в зале ученым мужам о собранных интереснейших материалах, образцах и новых сведениях об океанических течениях. Но самая любопытная часть доклада ожидала в конце, когда профессор рассказал, как команда судна сумела приручить Зелёную или суповую, черепаху рода Chelonia mydas, которая относится к семейству морских черепах Cheloniidae. Обычная длина панциря около 1 метра, масса 100-200 кг. Но у этой особи длина панциря достигала полутора метров, что позволило приспособить её для перевозки грузов по воде. Животному дали кличку Матильда, на которую оно даже поворачивало голову, проявляя послушание и удивительную сообразительность. Таким образом, еще одним достижением экспедиции можно считать доказательство, что гигантские морские черепахи имеют достаточный интеллект и подаются дрессировке.
- Возможно, ли в дальнейшем привлекать этих черепах к различным работам, - раздался голос из зала, - может быть, выращивать специально для транспортировки грузов по морю?
- Не думаю, коллега, - отозвался профессор. – Гигантская Зелёная черепаха недаром называется суповой, у нее очень нежное мясо, и охотники за ее мясом почти истребили этот вид. К тому же необычайно крепкий и красивый панцирь черепахи служит сырьем для изготовления шкатулок, женских гребней и украшений. В ресторанах и лавках Гонконга, Сингапура и других местах Средней Азии цена ее мяса и панциря поднимается в десятки и даже сотни раз от цены, получаемой за нее охотниками. Данная черепаха занесена в Красную книгу. Охота на нее карается законом, хотя браконьеры не оставляют попыток ловли, несмотря на возможность попасть в тюрьму. Уж больно дорого она стоит. Да и смысла нет, использовать панцирь черепахи как грузовую платформу. Любой катерок справится с этой задачей намного лучше. Однако редкий казус, имевший место в последней экспедиции, имеет исключительно интересное научное значение.

Матильду долго не оставляло чувство обиды, и она уже было решила вообще никогда не подплывать к пароходам тонкотелых. Но через месяц после того, как ее так жестоко и непонятно отогнали от судна, она увидела на горизонте знакомый силуэт. Возможно, это они возвращаются за мной. Или просто плывут мимо. В любом случае нужно подплыть ближе, чтобы определить, что это такое.
Приблизившись, Матильда поняла, что это не ее судно. Это было уже, длиннее и с более низкими бортами. Она остановилась в раздумье, постучать носом о борт, или ее заметят и так. Тонкотелые, плывшие на этом судне, тоже немного отличались от прежних. У них была такая же нежная и ранимая кожа, но темнее цветом, и, разговаривая между собой, они произносили незнакомые Матильде звуки.
Перед глазами возникло какое-то белесое облако, и Матильда не сразу поняла, что вокруг нее просто кипят рыбы и другие живности, облако сжимается и влечет ее вперед. Испугавшись, она рванулась назад и наткнулась на тонкую металлическую сеть. Рыбы бились о сеть, оставляя на ней куски мяса, вода темнела от их крови. Матильда подумала, что с разбегу может порвать сеть, ведь она такая сильная. Она разогналась, раздвигая боками панциря всех остальных, втянула голову под панцирь и с маху ударилась о сеть, ее отбросило назад. Сеть оказалась необыкновенно прочной. Вокруг кишели, метались около нее в страшной панике, рыбы, скаты, другие черепахи и прочие морские обитатели. Сеть тащила их вперед.
Матросы на палубе вращали рукоять подъемного механизма, подтягивая сеть к корме.
Внезапно тонко тявкнула сирена тревоги. Рыжий матрос, крутивший рукоять, оглянулся и застопорил механизм. Другой побежал, выяснять в чем дело.
- Кэп сказал, быстро выпускай все за борт, сеть вбираем! Там Гринпис на подходе!
- Ты, что? Такая добыча!
- К чертям все, сейчас на борт поднимутся, шмон делать!
Рыжий колебался.
- Я по тяжести чувствую, там…
Второй подбежал, рванул рукоять назад.
- Не ори, будет еще нам удача!
Он резко потянул рычаг.
За кормой, ниже ватерлинии, раскрылась металлическая пасть ловушки, и на волю хлынули черепахи, предназначенные на суп, скаты, предназначенные на кошельки, акулы-подростки, чьи нежные плавники ожидали в ресторанах Гонконга и Парижа. Вся эта океаническая живность, замершая было в жутком леденящем ожидании неминуемого конца, рванула на свободу в теплую сине-зеленую ширь и глубь океана, не обращая внимания на плывущих рядом товарищей по несчастью, которых в другой раз непременно оценила бы как возможную пищу в обеденный час.
Втянулась в отверстие в борту металлическая, позеленевшая от морской воды сеть, улыбающийся капитан встречал у трапа инспекторов Гринпис.
Радист, задраившийся в рубке, срочно передавал сигнал тревоги другим траулерам, занимавшимся незаконной добычей в регионе.

Матильда, узнавшая в свое время, что такое сотрудничество с людьми, так и не поняла, что находилась в шаге от смерти. Свое приключение она, в конечном счете, расценила, как непонятную морским обитателям работу, проведенную людьми, и вскоре снова осталась одна на просторах бегущих волн, подгоняемых отрывистым дыханием ветра.
Так пробежали два месяца, монотонных, одиноких, наполненных поисками пищи, спусками вниз за водорослями и мелкой живностью, и подъемами наверх, для вдыхания воздуха.
Ничто не нарушало ее покой, даже штормы, казалось, позабыли о той части океана, где лениво плавала Матильда.
Потом она ощутила легкое беспокойство в теле и поняла, что настало время отправиться на остров Вознесения, где ждет ее на мелководье самец, и горячий песок, куда она отложит свои яйца для продолжения рода.
Прошло и это событие, и снова настала скука и тоска по общению с людьми и настоящим делом, единственным настоящим делом, которым она считала то, к чему они ее приучили.
И, наконец, Матильде пришла в голову идея.
Она знает одно побережье, где всегда много тонкотелых людей. Каждый день они собираются там, лежат на песке, изредка переворачиваясь со спины на живот и обратно.
Матильду всегда поражала эта особенность тонкотелых. Она знала, что если ее перевернуть на спину, на панцирь, то сама она никогда не сможет повернуться на живот, а люди делают это так легко.
Там есть большая скала, солнце встает прямо из-за нее. Матильда поплывет к тому побережью и вылезет на берег.
Когда солнце выйдет из-за скалы, туда придут тонкотелые, их женщины и детеныши. Они всегда приходят туда, когда солнце поднимается выше линии горизонта.
Среди них обязательно найдутся те, что возьмут ее на службу, и ее жизнь снова обретет смысл, наполненность и значимость.
Матильда с трудом подтягивала свое большое тело по песку, чтобы уютно улечься у подножия скалы, там ее невозможно будет не заметить. Она подгребла ластами песок себе под голову, чтобы хорошо видеть поверх песка и не пропустить прихода тонкотелых людей, по которым она так соскучилась. Принялась ждать.

Солнце окрасило коралловым цветом песок слева от скалы, где лежала Матильда. До ее лежбища оставалось всего несколько метров. На склонах обрыва, ведущего к океану, показались первые человеческие силуэты. Открылись двери ресторана, стоящего на возвышении, и улыбчивый официант вывесил табличку «Открыто».
Матильда терпеливо ждала...


11 марта 2017 года