Борис Филановский

Ну и попали мы с Лёней на конференцию 
Удивительное дело. Всякие важные события вылетают из памяти так легко, как вылетал с работы за пьянку мой приятель Лёха. А остаётся только всякая чепуха вроде этой нашей конференции в Вашингтоне. А ведь большая и серьёзная была конференция. Conference of the American Chemical Society (ACS). Это была международная конференция. В фойе толпились люди всех цветов радуги. Не было только чёрного цвета. В числе прочих даже были представители нашей поднебесной империи (хотя и порядком пощипанной). Мы встретили группу товарищей из московского университета. 
Мы приехали вдвоём с моим коллегой Лёней Т. Мы работали в то время в Израильско-Американском стартапе. Такое совместное предприятие. Мы поехали на эту конференцию без доклада (обычно соблюдали приличия и тезисы всё же представляли). Нас послали с благой целью что-нибудь скоммуниздить. Каковую цель преследовали, впрочем, и другие такие же (вроде нас) посланцы новых фирм. Таких как наша. Для нас речь шла просто о том, как выжить. В этом новом бравом мире любые завиральные идеи представляли теперь товар. Да и не из дешёвых. Т.е давали возможность продолжить нам телепаться ещё пару лет. Хотя и с довольно вшивой, но всё же зарплатой. Что для русских эмигрантов на тот момент было просто спасением.
Итак, мы с коллегой приехали на конференцию. Мой напарник - маленький черноглазый, живой как ртуть Леонид Т. был спец высокого класса. Он был ведущим технологом на одном из «закрытых» подмосковных НПО. Там надо было соображать – дураков не держали. Между делом (именно между делом) Леонид сколотил диссертацию. Кроме всего прочего Леонид Т. отличался хорошим быстродействием. Схватывал на лету. Ну и английский приличный. Недаром он был из семьи врагов народа. 
Мы так сказать прибыли с благородной целью: как бы половчее слямзить чужие идеи. И чтоб тебя не прихватили за одно интересное место. Ведь мы попали прямиком на мировой научный форум, (как сами организаторы скромно говорят о себе). Где собрались ведущие спецы со всего света. Где звучали зловещие названия вроде Лос-Аламос, Окридж и менее опасные, но не менее звучные лейблы вроде Массачусетского Технологического и Техниона. Самое время навострить ушки. Чтобы в клюве притащить своим хозяевам ещё трепыхающуюся добычу. Где, как не здесь? Когда, как не сейчас? Здесь они лежат и только нас с Леонидом дожидаются. Самые передовые мысли в самой передовой фирменной упаковке.
2. 
Мы немного опоздали. На цыпочках прокрались в храм науки. И приготовились внимать. И внимали. И записывали в тетрадку. Это было года через три после 11 сентября. Далёкое прошлое. (У нас даже простого смартфона не было). Доклады шли как машины с конвейера. Гладкие, обкатанные, новенькие с иголочки. И так ловко составлены, что совершенно лишёны содержания. И не в том дело, сообразили мы потом, что уж очень глупые попались докладчики. Нет, нет и ещё раз нет. Дураков сюда на порог бы не пустили. Эти банальности изрекали весьма компетентные учёные. Только иногда докладчик ухмылялся. А так всё шло на полном серьёзе. 
Нетерпеливый Леонид взорвался первым: «ничего не понимаю – они что, над нами измываются, что ли. Лепят горбатого, просто на голубом глазу лепят. Ну ничего нам не светит – ничего там нет, в этом кладезе знаний. Одни прописные истины. Пусто-пусто. Да студент второго курса постеснялся бы такое мусолить. Выходит, Борис, не с чем нам с тобой возвращаться. Наши вожди нас по головке не погладят».
К нам подсел длинноносый соотечественник из МГУ. Он был сыном толстенного (и очень хорошего) справочника. Да и сам достаточно толковый химик. Не зря должности в Московском университете передаются по наследству. Этот Эдуард К. был вполне на уровне. Он попытался успокоить экспансивного очкарика.
- Да не волнуйтесь вы так, Леонид, вы что не знаете, куда приехали?  Этот ларчик открывается на диво просто. Новые идеи – это товар. И товар скоропортящийся. И кому, спрашивается в задаче, охота отдавать свой товар даром? Разве что совсем уж того, если кто с луны свалился. Но таких здесь днём с огнём не сыщешь. Опытные люди собрались. Звёзды, можно сказать. Широко известные в узких кругах. И химия, которая выходит из этих лабораторий, работает не хуже автомата Калашникова. А свои секреты никому не выдают.  
И красивая картинка стала постепенно разворачиваться перед нашим умственным взором (если, конечно, у нас таковой имелся тогда). Кривые, но чистые улочки средневековых городов. Мастера – бочары, оружейники, астрологи, ткачи, красильщики, алхимики наконец. Везде порядок. Солидная цеховая система. Ученикам, чтобы попасть в гильдию надо пройти все круги ада. Овладеть всеми секретами передовой средневековой технологии. Только не дай бог выдать секреты своей гильдии. Можно поверить историкам, секреты передовых технологий (довольно-таки отсталых) хранились крепко. Попробуй ляпнуть хоть слово, и привет. Больше работу ты не найдёшь. Никогда. Это ещё в лучшем случае. А то ждёт тебя дальняя дорога. Соберётся городской магистрат и решат они изгнать нарушителя из родного города. На чужбину. Одно слово – мрачное средневековье. 
И только в ХУ11, а то и в ХУ111 веке светлые головы, такие как механик Галилей, мистик Ньютон, спец по налогам Лавуазье, изобретатель Вольта простым языком рассказали о законах природы. Это была новая идея - знания принадлежат всем. Никаких секретов. Всё публикуется. Книги просто стоят на полке. Спасибо Гуттенбергу, вовремя придумал книгопечатание. Книгу может взять любой. Кто захочет. Если сможет разобраться. Все достижения натурфилософии (кажется так называли в то время науку) стали доступны всем. 
И так длилось долго. Весь Х1Х век. И может быть даже половину ХХ века. И понеслось. Знания пригодились, как может пригодиться фундамент для строящегося здания. Тогда и началось бурное развитие технологии. Так называемая промышленная революция. И даже сама наша эпоха получила название - технологическая цивилизация. А потом вроде как всё пошло на спад. Разумеется, постепенно. И не очень-то афишировался этот переход. Я и сам себе не верю, но что видел, то видел. И неоднократно. Знаменательный переход. От открытой системы к нашей родной, советской. Появился дефицит. Но может ли иметь очень сложная проблема создания дефицита (на сей раз не колбасы, а информации) очень простую причину. Я не уверен. Но иногда (особенно утром с похмелья) мне начинает казаться, что не так уж всё сложно. 
Научным людям тоже ведь кушать хочется. И детишек надо обучать не абы как, а в настоящей школе. А там цены кусаются. И домик нужно прикупить. Одним словом, очень бабки нужны. А идеи стоят денег. Да лучше выкинуть, чем даром отдам. А ещё лучше загнать хоть за сколько. Хоть за полцены. Тем более никто не знает настоящую цену. Это как с картинами лохматых (и не очень) современных художников. Вот Толя Белкин сидит у себя в мастерской и тихо пишет свои работы. А вдруг окажись он гений, ну как Малевич. И денежные мешки-плутократы будут локотки кусать. Пока не откусят (шутка). И будут может даже и горевать на своём олигархичьем языке: «Как это я не вложился в этот проект. Ведь видно было, что новый Рембрант растёт. Ну, Рембрант не Рембрант, а бабки хорошие можно было наварить» (но это я так добавил, для художественности). 
Я совсем не уверен, что моя гипотеза имеет право на существование. Но так тоже бывает. Недаром наш народ твёрдо знает: бабло победило зло. Похоже, что знания опять стали секретом гильдий мастеров. Всё опять всё вернулось на круги своя. И неважно, что сейчас гильдии называются университетами. Обычные технологии опять стали секретными. И под торжественную музыку Вагнера мы возвращаемся в средневековье. Как тут не вспомнить «Золото Рейна». Которое утонуло. Лежит теперь где-то на дне реки у скалы Лорелеи. А вокруг красиво плавают рыбки. И сирены разумеется.
Речь не идёт о военных технологиях – без сомнения их необходимо держать в секрете. И патенты разумеется тоже особь статья. Там чем непонятнее, тем и лучше. Сколько мы бумаги извели, составляя эту ахинею. Потому что для начальства получить патент США (или Евросоюза) – это радость и удовольствие. А для химика, кажется, это только трата времени (и бумаги). Но по самой правде нам-то тоже патенты необходимы (никак не меньше, чем нашим боссам). Это, пожалуй, один из немногих способов честно достать финансы на разработку новых технологий.
3.
 Но здесь-то совсем другое дело. Мы попали на академическую конференцию. Вполне открытую. Никакой тебе секретности. Никаких первых отделов. Никаких особистов с кривыми харями. И там докладчиками были птицы очень высокого полёта. Не коммивояжёры какие-нибудь. Серьёзные (и весьма знающие) учёные удостоились чести делать пленарные доклады. И вот почтенный профессор одного из самых престижных университетов планеты с кафедры вещает что-то вроде: «покупай мой технология, самий лючий, самый свежий. Палчик оближешь.» Конечно, слова не такие. Наукообразные слова, но смысл-то простой. Яснее некуда. А вот, что он сам не понимает о чём говорит, вот в это я никогда не поверю. Всё он прекрасно понимает. И прекрасно понимает новые правила игры. И играет по этим новым научным так сказать правилам. Не он их придумал, не ему отменять.  
Но тут опять вступил неукротимый Леонид Т. 
- Нет, что ни говори, прошли те удивительные времена. Это в далёких 60-70-х мы были наивными раздолбаями. Ведь мы в наших вроде как бы научных работах подробно расписывали свои опыты, чтобы их мог воспроизвести любой более-менее грамотный специалист. Т.е даром отдавали результаты работы большой лаборатории. Чтобы благодарное человечество могло воспользоваться результатами труда научных работников. 
И он продолжал: «СССР был отсталой страной, поэтому для нас было позором, если результаты опубликованной работы не воспроизводились в других лабораториях. Иногда и до больших разборок доходило. Ведь считалось просто неприличным "гнать туфту". За туфту можно было и по сусалам заработать. Сам видел такие разборки на советских конференциях (да и участвовал как-то - был грех). Хотя вся советская экономика на туфте и держалась. А вот в химии эти пережитки романтизма в сознании людей сохранялись. Кстати сказать, совершенно непонятно почему. Когда нас гоняли в колхоз на уборку урожая, (что случалось почти каждый год) мы весело гнали туфту. Вместе с колхозниками (сельхоз рабочие – русс, устар) мы дружно разбрасывали картошку по земле. Вместо того, чтобы её оттуда доставать. А когда возвращались, переставали гнать фуфло. Почему? Не даёт ответа. Всё-таки есть кое-что на свете, что и не снились советским (и зарубежным, кстати) мудрецам. 
И я призадумался. Одни и те же люди, примерно одинаковая деятельность и вот поди ж ты. На селе мы выглядели как прожжённые лоботрясы и очковтиратели, а в "каменных джунглях" наоборот. Нет, советская действительность решительно не поддавалась никакому объяснению. Возможно это и являлось одой из причин краха империи в конце 80-х. 
Интересно, даже в Германии 40-х такие остаточные явления тоже наблюдались. Речь идёт о научной добросовестности. Вспомнилась мне превосходная книга знаменитых химиков - Э. Юсти, А. Винзель “Brennstoffe Elementen”. Она вышла в Германии в 1947 году (по-русски -"Топливные элементы" М. Мир, 1964). В предисловии авторы написали: они гордятся тем, что их данные были воспроизведены в семи ведущих лабораториях США, Франции, Англии и других передовых стран. Хотя свою работу они делали в то ещё время (подумать только – в 1940-1945 годы), но гордились тем, что внесли свой вклад в историю технологической цивилизации. Что бы всё это значило и почему люди так поступали?  Это что - пережитки Х1Х века, века прогресса и философии, в сознании людей?  
Однако, как пишут сами вермахты, туфты у фрицев тоже хватало. Генерал Хайнц Гудериан, к примеру, описывает в своих мемуарах, как зимой 1941 года несокрушимая стальная танковая лавина шла на Москву. А бензин в бочках (хорошо, в железных, а то и в простых) везли за ними на лошадках. Но уж не на тройках с бубенцами. А такие обозы тащились, как у Наполеона. Или Батыя.
Кстати он пишет, что отдавал строгий приказ выдать солдатам зимние штаны. И что этот приказ не выполнили. И железный вермахт осуществлял свой "дранг нах остен" (марш на восток) без штанов. Что свидетельствует о том, что социалистическая по форме и национальная по содержанию немецкая система тоже не очень-то поддавалась объяснению. Немецкое яблочко от нашей яблоньки недалеко укатилось. И вполне законный капут ей и пришёл. Правда, с помощью наших стариков, которые пешком дотопали от Ленинграда до Берлина. Увы, не все. Больше половины полегло по дороге. Но я опять не про то. Хотя может и про то. Я ведь как-никак блокадный ребёнок. И всё время сбиваюсь с резьбы - вспоминаю наших стариков-красноармейцев. Каково им-то пришлось в блядские 40-е. Простите старика за ложные воспоминания (этот кусочек можно и не читать – у старикана просто заело пластинку).
Но я-то начал за здравие. Сидим это мы с толковым Лёней в красивом зале, слушаем умных людей. Это не шутка. Авторитетных докладчиков действительно никак нельзя было назвать глупцами. И с умным видом эти седовласые патриархи просто несли пургу. Как не странно мне о этом говорить, ни в одном докладе никаких деталей эксперимента и в помине не было. Только реклама. А ведь конференция была про технологию. Я был тогда молодым эмигрантом, и был совершенно сбит с толку. Что за дела? За кого они нас держат? Но я просто отстал от жизни. Правила изменились. Это мне уже потом объяснили. Эпоха открытой информации закончилась. Каждый за себя, один бог за всех. Да и тот, наверно, всерьёз на стороне солидных фирм.
4.
И мы пошли домой. В гостиницу. Это был роскошный отель. Название забылось. Помню, напротив стоял причудливый дом. На фасаде была вывеска: Temple of Mason (замок масонов). Нам были заказаны номера. Недоверчивый Леонид тут же спросил у обслуги: «сколько стоит». С нас запросили по 250 баксов за ночь. Они ждали солидных гостей большой международной конференции. И по здешним расценкам это была совсем недорогая плата за комфортабельный номер. А у нас просто глаза на лоб полезли. Мы-то с Лёней были как раз вполне несолидные. И потом, для нашего брата-эмигранта в то время выложить 250 за ночку – да лучше пойду на улице ночевать. На панель.
И мы взмолились. Нет ли чего попроще. Более подходящего для советского человека. Хотя и бывшего, но ведь советского же, чёрт побери. Вроде предела мечтаний в виде роскошного шестиместного номера в гостинице «Центральная» на улице Горького в Москве. Даже там мне койка доставалась с боя. А тут такие архитектурные излишества, что не в сказке сказать, ни пером описать. 
–Совсем опупели – сказал мне Лёня –что я им, Марсель Марсо какой-нибудь, чтобы в таких хоромах маяться -. Неясно было только, причём здесь знаменитый актёр. Но хотя совсем мне не хотелось кланяться, но что поделать. И мы пошли к администратору. За стойкой сидел совершеннейший мистер икс. Можно даже сказать сэр сидел за стойкой. Даже галстук кис-кис украшал его морщинистую шею. Не чета нам, полным лаццарони (обормот-ит, искаж), хотя и прибывшим из святой земли (Holy Land). И мы стали виноватыми голосами (по советскому обычаю) выпрашивать койко-место. И ведь не то, что у нас денег не было совсем. Нам выдали командировочные. И не по два шестьдесят. И не то, что мы оба два были патологически жадные люди. Но грозный призрак бухгалтерии нельзя сбрасывать со счёта. Кто их знает - оплатят, не оплатят. Что-то щелкнуло в мозгах. Мы запросили пощады. 
И пощада нашлась. Нам предложили двухместный номер. Это было для нас вполне соломоновое решение. И под пристальными саркастическими афроамериканскими взглядами этих мудаков мы пошли к лифту. Я думаю, для них тогда было радостно узнать, что израильская публика ещё хуже, чем чёрная. Это сейчас, после обамовой революции негры стали как говорится – белая кость. А тогда ещё комплексовали. И отоспались на приезжих. Ну что, имели право. И воспользовались. На всю катушку. А мы, хотя и сильно униженные, не впали в чёрную меланхолию. Сгоняли в местный гастроном, затарились, и вернулись в скромный двухместный номер, величиной с половину футбольного поля. Распили мы с Лёней бутылочку саке (чёрт меня дёрнул купиться на эту их япона мать самогонку) и отключились до утра. Перелёт был уж больно муторный. А поутру они (т.е. мы) проснулись. 
5.
И потопали на работу. Чтобы половить рыбку в мутной воде. К слову, вода там у них действительно была мутной. А рыбка там отродясь не водилась. И всё же нашли мы там маленький осколок простого человеческого счастья. Точнее, это Леонид Михайлович Т. нашёл метод.  Он применил метод скрининга, который (метод, разумеется) часто помогал нам в наших псевдо- и вице- научных поисках. Скриннинг, если кто не знает, это такой научный метод. Когда ты окончательно запутался и не знаешь, что делать, ты просто тупо перебираешь варианты. Авось повезёт. Если бы всю научную терминологию перевести на язык родных осин, то по-русски этот термин звучал бы более выразительно. И более подходил к нашему национальному характеру. «НА АВОСЬ» - толкались мы в роскошном псевдоготическом вестибюле. Это и называется работой методом скриннинга. А метод работает, и он помог научным работникам справиться с трудностями. Научный метод всё-таки, не шуточки. Свидетельством того явился один красноречивый факт. Мы нашли те крупицы знания, которые так тщетно искали в докладах. И к тому же мы нашли родственную душу.
Во-первых, он сам нас нашёл. И очень нам обрадовался. Он был совсем одинок в этом мире. И мечтал поделиться своими прочными знаниями. Но никто не хотел вслушаться в его (Карела Ф.) центральноевропейский диалект английского. Это был аспирант Карлова университета в Праге. 
Тут пригодился и мой английский. Признаюсь, я люблю поговорить на этом языке. Особенно мне удавались диалоги с поляками, испанцами, португальцами, отчасти с немцами и скандинавами. Вот эти люди и говорят на настоящем английском. Они произносят все слова как надо. И не торопятся. Наверно потому, что они являются воспитанными европейцами. 
Иногда и обитатели Лондона тоже используют английский в попытках объясниться с жителями континента. Но далеко не всегда. И далеко не всегда с успехом. Они проглатывают не только буквы, они глотают целые слова. Да что там говорить, просто целые фразы проглатывают. Невольно предстаёт пред внутренним взором образ голодного аллигатора, который питается кашей из непереваренных остатков перфект пассив*ов или презент континиус*ов. Но это ещё что. Не пробовали ли вы, мой дорогой современник, разговориться в красном двухэтажном автобусе № 139 с жительницей гордой Шотландии. Которая только что от зубного врача. Если у вас есть такой опыт, вы легко меня поймёте. 
Вспомним великого Чарльза Дарвина. В своих классических трудах он воспевал радости естественного отбора. Но не всё учёл великий основоположник. Он не предусмотрел в своей поэме о естественном отборе обитателей большого Нью-Йорка, и, особенно, столицы США города Вашингтона. Я свидетельствую, эти люди не являются продуктами естественного отбора. Во-первых, они не владеют членораздельной речью. Именно что английским языком. Они говорят, это верно. Но на таком языке, на котором мог бы говорить пулемёт «максим». Но пулемёт всё же был бы результативнее. В смысле, скорострельность пулемёта побольше.  Хотя и ненамного. Но я опять отвлёкся. 
Мы разговорились с симпатичным аспирантом. Я рассказал о наших проблемах. И рассказал по-простому, без дипломатии.  Мы попали на того человека. Во-первых, школа. Розовый и конопатый Карел Т. получал знания из первых рук. Этот ребёнок был с кафедры самого нобелевского лауреата Ярослава Гейровского. Там было просто созвездие талантов. Одни фамилии чего стоят: Корыта, Штулик, Самец. И каждый из них европейская знаменитость. И каждый много сделал для химии. 
А наш киндер, я думаю, сам того не подозревая, нам помог. Он подсказал нам несколько умных решений (у них на кафедре это были просто отработанные приёмы очистки растворителей от микропримесей, а нам очень пригодились). Нам было чем отчитаться о нашей поездке. Не зря съездили. Надеюсь, и ему пригодились наши советы, как выпутаться из трудной ситуации с диссертацией. В которую (ситуацию, разумеется, а может и в диссертацию) он сам себя загнал по дурости и по молодости лет. ?????????????       
 Вот говорят, не стоит ездить на конференции. А мне сдаётся, очень даже стоит. Если ты применяешь научный метод скрининга. То есть надеешься на русский авось.