Анна СОЛОДКАЯ

                   Выместив все зло на Яиларме, старейшины рода, наконец, успокоились. «Пускай несговорчивый колдун задохнется дымом! Пускай заплатит за ослушание!» —  Так говорили они, удаляясь от Вандималунгу. Им было неведомо, что  Высшие Духи давно смирились с дерзким поступком Яилармы, признав за ним непререкаемую колдовскую мощь. В ту роковую ночь, когда он спас Тома, они уступили его воле, видя, как неуправляемые стихии повинуются ему. Никто, из мира колдунов, не умел возвращать ушедших с тропы забвения, а Яиларма мог.   
                 Под сводами пещеры исчезли последние лучи света. Молодой жрец оказался в непроглядной тьме, лишь в очаге искрилась обгоревшая ветка.  Дышать становилось все труднее. Древнняя Вандималунгу имела много узких трещин, из которых во время дождей сочилась вода. Сейчас же отовсюду валил удушающий дым. Яиларма не прочь был умереть под сакральным жертвенником, но только не теперь, а когда-нибудь в старости. Это был бы логичный и ожидаемый конец его жизни, но принять смерть ни с того, ни с сего, без всякой причины, казалось глупо. Вызывая дух Радужной Змеи, покровительницы народа аборигенов, он истово творил заклинания на удачный исход племени из деревни, он собирался покинуть стоянку вместе со всеми. Но безумное поведение старейшин шокировало его. Ему вспомнились слова деда: «Оставь чужака! Не то погибнешь!» — предупреждал тот. Возвращая Тома с того света, Яиларма сознательно игнорировал родовые запреты, собственное благополучие не интересовало его. Теперь же умирать совсем не хотелось, а пророчество, похоже, начало сбываться. Колдун не роптал, он только сейчас осознал, что никогда раньше не думал ни о себе, ни о своей смерти. И вот, она заглянула ему в глаза.                                                       
                  Яиларма зажег светильник и по узким, выдолбленным в камне, ступеням поднялся наверх. Ему казалось, что завал можно разобрать. Однако предусмотрительные родичи, чтобы этого не случилось, накрепко застопорили вход. Откопаться изнутри было невозможно. Оставалось принимать мученическую смерть. Он прошел по задымленным ходам пещеры, заглянув вниз, в тот самый грот, где много лет назад, эти же старейшины принесли его в жертву. Тогда, без материнского молока и воды, малыш обречен был умереть. Совершая этот изуверский ритуал, вершители судеб нунгарского племени тайно пытались снискать себе благосклонность духов. Но всесильные духи не приняли жертву, не прервав древнейшую ветвь жрецов на невинном ребенке, а только укрепили ее. Духи видели необыкновенные способности мальчика. В момент его рождения, звезды указывали на приход в мир небывалого колдуна. Только ведь и небывалому колдуну нужен воздух, а его становилось все меньше. Задыхаясь, Яиларма прислонился к корявой стене, выронив светильник. Тот, подпрыгивая, покатился в дальний угол пещеры. Когда-то, в этом самом углу журчал священный источник, исчезнувший со временем. Ручей вытекал из узкого извилистого лаза. В детстве Яиларма не раз выбирался по нему наружу. Но то было в детстве. Взрослому человеку в такую щель не протиснуться! К тому же, спасаясь от огня, сюда сползлось все живое, что только было в пустыне! Обожженные крысы сновали под ногами, скорпионы тучами облепили своды, разъяренные пауки переполнились смертельным ядом. На дне грота, в жутком месиве, кишели обезумевшие змеи. Шипение леденило душу. «Вот и хорошо, — подумал Яиларма, — ждать придется недолго, кто-то из них меня обязательно укусит». Он вернулся к погасшему жертвеннику, нащупал в углу старый тюфяк, набитый магическими травами, и обреченно распластался на нем. 
                                                             ***

                  Как и предполагал Том, полет выдался сложным. Рискуя повредить шасси, пришлось приземлялся в самых неподходящих местах, и, сбросив противопожарный груз, с малого разбега, опять поднимался в небо. Лишь у метеорологов обошлось без нервотрепки — площадка была более-менее пригодной для взлета. В одном из пострадавших угодий, фермеры-погорельцы попросили взять на борт двух маленьких вомбатов, чудом уцелевших в огне. Мать их погибла. Беспомощных «поросят» посадили в небольшой ящик, умоляя вывезти в безопасное место. Это не входило в обязанности Тома, но зная, что решается судьба исчезающих в мире животных, он согласился, взяв на себя еще и доставку эндемиков в приют, расположенный на ближайшем аэродроме. Ник помогал ему во всем, поражая выносливостью. На сегодня друзьям оставалось посетить еще три объекта, приют же был по пути, всего в ста километрах отсюда. Вомбатов решили доставить первыми.        
                    На душе у Тома скребли кошки: всего за два дня полета забарахлил мотор! «Еще бы! Так издеваться над машиной»! — сетовал он, жалея, что ввязался в это дело. Том считал, что Стив, дав мэрии согласие на помощь такого рода, поступил крайне опрометчиво. «Мы ведь не пожарные! Надо уметь отвечать «нет»! — злился летчик, — выгоревший лес — не взлетная полоса! Здесь нет ровных участков! И самолет учебный не приспособлен к экстремальным условиям! «Пчелку» попросту можно разбить, довести до непригодного состояния! Кто будет отвечать? Опять — я?» 
                   Между тем, они уже прибыли на аэродром. Обустроенный здесь, ветеринарный приют оставлял желать лучшего. Боксы с животными располагались параллельно взлетной полосе. Справа — те, которым уже была оказана помощь, слева — которые ее еще ждали. Взяв вомбатов под мышки, Том отнес их приемщице. Кроме лесных обитателей, здесь было много домашних животных. Коты всех мастей и оттенков разноголосо кричали, в собачьем вольере стоял нестерпимый вой. С ужасом обходя этот «лазарет», Ник заметил в одной из клеток неподвижно лежавшую собачку. В вольере, отчего-то, она была одна. «Наверное, мертвая», — подумал он. В это время собачка зашевелилась, поднялась на лапки и приветливо завиляла хвостом. Ник замер. Перед ним, жалкая и измученная, с обгоревшими боками, стояла их маленькая Дези — любимица семьи, особенно  мамы.   
 —  Дези! Крошечка!  — шептал он, прильнув к вольеру. —  Радость какая! Ты уцелела… Как же мне забрать тебя отсюда?
      Просунув мордочку сквозь прутья, собачка лизала его ладони.
Пока Ник общался с болонкой, Том искал какого-нибудь начальника, чтобы позволил вывезти животное. Это оказалось несложным. Уставший ветврач, видя, что собака узнала хозяина, без проблем отдал ее Нику.
    — Вот мазь, — сказал он, протягивая тубу с лекарством, — обрабатывайте ожоги два раза в сутки. Раны неглубокие, ваша питомица скоро поправится.
          Ник был так счастлив, что не мог даже слова вымолвить! Слезы поблескивали в его глазах, он, как драгоценность, держал на руках обгоревшую Дези — все, что осталось у него от бывшей семьи.           
 Поблагодарив доктора, друзья поспешили к самолету.
      — Попить бы чего-нибудь, — осипшим голосом произнес Ник.
      — Загляни в канистру, там, на дне, кажется, еще кое-что осталось.
            Все трое жадно допили последние капли воды. Ник осторожно положил Дези в ящик, где раньше были вомбаты, и поставил в угол, на упаковки, предназначенные для следующей выгрузки. Ему казалось, что там меньше трясет. «Пчелка» снова поднялась в небо. Очередным объектом был пансион, окруженный пылающим лесным массивом. Спасатели пытались отсечь огонь от элитного строения. Вокруг было много всевозможной техники, Том едва нашел место для посадки. Не привыкший к опасным приземлениям, Ник то и дело вскрикивал — боялся, что самолет влетит в яму и они разобьются. Не смотря на трагедию, запыленные лица друзей выглядели комично, одежда почернела от пота, а испорченные кроссовки вовсе не подлежали ремонту. Том искоса поглядывал на измученного напарника. Похоже, тот был на пределе. Что тут скажешь? Сам напросился.                        
                                                          ***
  
                   Не находя себе места, старина Джеймс то и дело принимал на грудь. Похмелье вконец измучило его. С раннего утра рука безвольно тянулась к бутылке. Сделав несколько глотков, он тупо устремлял взгляд в закопченное окно. Лесной массив уже выгорел, обнажая холмистую равнину. Ветер разносил черные тучи пепла. Близлежащие строения выглядели грязными, прохожие — унылыми. А... в доме, в темном чулане, лежал злополучный самородок — тайное нереализованное богатство. Этот нестерпимый факт долбил Джеймсу  темечко. Ситуация была критической. Обреченно прислонясь к подоконнику, он напряженно искал варианты решения проблемы, как вдруг осознал, что его раздражает лязг металла, доносившийся от соседей. Звон набатом отдавался в нетрезвой голове, причиняя страдания. 
     — Боже, как мне тошно! — бормотал он, пытаясь заглянуть через забор. — Какого черта, ни свет, ни заря, стучит этот дурак Брэди? 
Однако ничего не увидев, старатель решил пойти к нему сам. Зайдя во двор, понял, что сосед ремонтирует покосившуюся водосточную трубу.
     — Дождя не предвидится, — зло буркнул он.
     — Сегодня не предвидится, а завтра пойдет! — резонно ответил Брэди.
     — Выпить хочешь? —  Джеймс тряхнул бутылкой.
     — В честь чего? — удивился сосед.
     — Тошно мне, вот от чего, — сказал Джеймс, опускаясь на лавку.
     — Чего это тебе тошно?
     — Ты все равно не поймешь...
     — Если не пойму, зачем же ты приперся?
     — Пообщаться.
     —  А-а-а…  Ну давай, общаться. —  Брэди добродушно рассмеялся.
   Джентльмены закурили. Джеймс небрежно, как бы между прочим, спросил, не знает ли тот в поселке каких-нибудь аборигенов.   
       —  Аборигенов, говоришь? Откуда в нашей провинции аборигены?! Испокон веков здесь живут англосаксы да ирландцы… Хотя, нет! Погоди! Кажется, Холли когда-то была замужем за парнем по имени Аллабами. Знаешь Холли? —  Ну рыжая такая! Что живет у костела!? По-моему, он у нее как раз-то и был аборигеном! Еще гордился, что происходит из какого-то древнего племени! Я, хоть убей, не вспомню из какого, не выговорю! Пил, подлец, сильно, но корзины плел отменные.
       У Джеймса екнуло сердце.
        —  Ты знаком с ним?
        —  Да так, здоровались. Только нет его здесь, они с Холли давно расстались.
        —  А где теперь его можно найти?
        —  Не знаю! — почесал в затылке Брэди, — Спроси у Холли. 
           Джеймс посидел еще немного, докурил сигарету, и нетрезвой походкой пошел к себе.
                  Брэди озадаченно поглядел ему в след, прерывисто вздохнул и снова начал лязгать по трубе.  
                  На крыльце своего дома Джеймс столкнулся с женой. Кэрол была женщиной безропотной, во всем угождавшей мужу. Когда-то давно, слыла веселой красавицей, однако, выйдя замуж, быстро поблекла. Джеймс ожидал наследников, но Кэрол не рожала… Супруг попрекал ее этим, пока у нее не развился тяжелый комплекс неполноценности. Не надеясь иметь детей, день и ночь — без любви и ласки, Кэрол стала походить на безмолвную тень. Подай, принеси… — вот общение, которое царило в семье. И сейчас, повстречав мужа у порога, она, как всегда, заботливо сказала, что кофе ждет на столе, а сама направилась в сад. Джеймс преградил ей дорогу.
           — Сходи к Холли, — процедил он сквозь зубы, — мне надо узнать, где сейчас находится ее бывший муж. Да веди себя поумней, будто бы просто так зашла, поболтать по-бабьи. 
           Кэрол взглянула на него печальными глазами.
           — Хорошо, зайду сегодня вечером чая попить. Только дай мне денег на гостинец.
         Джеймс пошарил в кармане и протянул мятый полтинник.
     

                                                                                                                                  Продолжение следует.