Леонид Подольский 

Мы продолжаем публикацию глав из эпического романа писателя Леонида Подольского «Финансист». Роман посвящён бурным событиям российской истории 1992-1994 годов, когда начинались российский капитализм и российский авторитаризм. 
Публикация романа предполагается в течение 2023- 2024 годов.  
 
Часть 3. Глава 7

 
К Новому году Игорь окончательно осознал, что не сможет начать все сначала. Его время ушло, все изменилось, но, главное, он стал другим. Он потерял уверенность и находился в  депрессии, он не был больше самоуверенным дилетантом. Теперь он знал, что бизнес в России – это карточный домик, а у него не было ни близких друзей, ни команды, ни лишних денег, ни крыши. Вместо этого он твердо усвоил, что никому нельзя доверять. Приходилось искать работу. Он предпочитал заниматься финансами.
Первое объявление, которое его привлекло, было от банка «Церих»[1]. Требовался сотрудник в отдел по привлечению денежных ресурсов. Абсолютно то, что подходило ему. Уж в чем-чем, а в привлечении денег он в свое время преуспел. Игорь, правда, обещал относительно высокие проценты, но, с другой стороны, разве сто   процентов при годовой инфляции в несколько тысяч процентов, это много? Деньги вкладчиков все равно обесценивались. Но у людей не оставалось выхода: деньги таяли, как снег весной. 
Банк «Церих» пользовался неплохой репутацией, по крайней мере в узких кругах. В свое время на курсах о нем упоминали, как об одном из лидеров на рынке ценных бумаг. А «ценные бумаги» – это звучало, как музыка; нечто особенное, привлекательное заключалось в этом не слышанном ранее словосочетании, отчего Игорь и запомнил это красивое, почти швейцарское название: «Церих». Будто один из тысячи гномов[2], куда новые русские только прокладывали дорогу, где с незапамятных времен хранились деньги и драгоценности. Что-то будто из «Тысячи и одной ночи».
Вопреки ожиданиям, банк «Церих» оказался расположен далеко от центра, на грязной и непривлекательной улице, и само здание, скорее видавший виды домик, отнюдь не вызывало мыслей об особенной респектабельности и богатстве. В таком же старом здании-доме, правда, в центре, на Тверской-Ямской, располагался и банк «Чара», и теперь уже бывшая «Кредитная контора «Полтавский». Внешность, однако, иногда бывает обманчива, к тому же Игорю было не до снобизма. Он вошел внутрь и стал искать отдел кадров, одновременно разглядывая помещение. Коридоры выглядели темными, все – советского образца: крашеные стены, старый линолеум на полу, высокие окна с облупившимися рамами. Только несколько новых дверей, к которым рабочие привинчивали латунные таблички с названиями: «Пенсионный фонд «Церих», «Страховая компания «Церих», соответственно ЧИФ и ПИФ[3] «Церих». Игорь на минуту остановился.  Острая и не слишком приятная мысль пронзила его: вот именно то, что и нужно было делать – собирать чеки и скупать активы, а не раздавать кредиты. Но тут же и усомнился: ЧИФов этих возникло, как грибов после дождя, в немалой части это оказались обман-конторы[4], и мало ли этих фондов существует только на бумаге или влачит совершенно жалкое существование? И все же. Нужно было скупать все, что ни попадя, а разбираться потом. Многие, очень многие так и поступали. Но все было организовано из рук вон: аукционы, куда не пробьешься; все сделано так, словно нарочно, чтобы чеки отдавали мошенникам. А если кто и купил акции, директора плевать не хотели на акционеров. У Игоря не хватило бы ни сил, ни времени. Не бегать же снова по судам. Да и не только в том дело. Его опять, в который уже раз, подвело чувство ответственности. Он привык слишком далеко заглядывать вперед. Ему представлялось, что, купив предприятие, нужно обеспечить его работой, а людям платить зарплату. Иначе, зачем покупать? Он не догадывался, что, купив предприятие за копейки, можно превратить его в склад. Или просто снести и распродать землю. Он не мог представить, что государство может быть таким глупым и безответственным, а люди такими   хищными. Что можно собрать деньги и чеки и никому ничего не отдать. Что объявлена пятилетка воровства и что страна будет лежать в  руинах…
… Да, еще недавно он был совсем глупым, словно жил на другой планете… Ему явно не хватало цинизма и презрения к людям. Того, что вскоре стали называть крутостью…
… Однако здесь, в «Церихе», на каждую структуру приходилось всего   по одной комнате. Замах, похоже, не велик.
Игорь отыскал отдел кадров, только назывался он по-новому: «Управление». В комнате сидел сам начальник управления в единственном числе. Он был в строгом сером костюме, в рубашке цвета хаки и в галстуке. Игорь обратил внимание на серые казенные носки, оставшиеся, видимо от прежней службы. По манерам, подтянутости, рубашке и носкам Полтавский  догадался: бывший спецслужбист. Мужчина, однако, держался приветливо и корректно. Расспросил Игоря и проводил к генеральному. Тот, полный молодой человек в дорогом костюме, сидел за письменным столом и скорее всего скучал. Игорь обратил внимание на массивный золотой перстень на пухлой правой руке директора, какие носили бандиты и новые русские, только у генерального перстень был с черным камнем, наверняка дорогим, но Игорю, ничего не понимавшему в камнях, он показался безвкусным. 
Молодой человек пригласил Полтавского сесть, и Игорь стал заново рассказывать историю про «Кредитную контору «Полтавский». Генеральный, не дослушав, поинтересовался, кто по образованию Игорь. Узнав, что врач, с сомнением произнес: 
- Всякое бывает, конечно. Но сам я никогда не видел удачливых врачей-финансистов. Напишите мне на одну страницу, не больше, ваши предложения, как привлекать деньги. Передайте в кадры, я посмотрю.
На сем прием был закончен. Игорь расстроился. Чего хотел от него этот флегматичный, с перстнем – явный моветон – кудрявый новый русский, связанный то ли с бандитами, то ли со спецслужбами? А скорее, и с теми, и с другими. В том, как привлекать деньги, не заключалось никаких тайн. Нужно либо иметь связи (лучше всего с государственными ведомствами и предприятиями) и платить откаты, либо соблазнять процентами и рекламой. Существуют еще всякие страховые и пенсионные схемы для уклонения от налогов, обналичка, векселя, облигации, межбанковские кредиты, да много чего существует, но какую тайну должен открыть ему именно Игорь? Если его интересует, есть ли у него связи, знакомые   госчиновники и директора, то так бы и спросил. Не об этом же писать на бумаге. Игорь изложил все, что знал, придумал даже несколько новых видов вкладов, поделился, куда и как давать рекламу и отвез свою записку кадровику. Тот взял и велел позвонить через несколько дней. Игорь перезвонил и получил отказ.
- А что не так? Что не понравилось? – Игорь, конечно, расстроился, но еще больше ему было любопытно, что мог еще придумать этот новый русский?   
- Я не знаю. Мне только велели передать, - сухо ответил кадровик   и положил трубку.
Долго переживать и гадать о причинах отказа Игорю не пришлось, потому что на следующий же день появился другой вариант, во всех отношениях более предпочтительный. Вариант этот был «Хопер-инвест».
«Особая компания, не такая, как другие», не меньше месяца известные артисты твердили об этом по телевидению. Не то, чтобы Игорь поверил в «Хопра». Напротив. Такая реклама, как и сама компания, в считанные недели возникшая неизвестно откуда, казались сильно подозрительны, на год-два, что-то вроде «Русского дома Селенга». Но в тот год ничто не было долговечно, ничто не обладало запасом прочности – во всем, от мелкого бизнеса до депутатов и премьер-министра, бал правили дилетанты, одни дилетанты, другим просто неоткуда было взяться, - а Игорю требовалось  перебиться, просто придти в себя. Желательно комфортно перебиться. В «Церихе» ему светило всего лишь место рядового сотрудника, да еще черт знает, где, как минимум часа полтора дороги, а «Хопер» искал директоров филиалов. И, главное,   не в Москве. Вот это и показалось особенно соблазнительным, потому что Игоря по-прежнему терзал страх. Это было болезненное состояние, оно излечивалось медленно – Игорь долго боялся темноты и бандитов. Ему казалось, что эти подонки – измайловские, или чеченцы, или Андрей со своими (да мало ли кто, Москва просто кишела всякой нечистью), могут вспомнить о нем и подстеречь. На время уехать из Москвы – в этом заключался выход. Он возьмет с собой Изольду и время от времени станет наезжать в Москву. К тому же – деньги, на этой должности можно вернуть потерянные миллионы. И охрана: уж там-то есть настоящая охрана.
Игорь предварительно созвонился и отправился в дирекцию, занимавшую целое крыло в гостинице недалеко от ВДНХ[5]. В дирекции оказалось просторно и пусто, только рабочие, как и в «Церихе», меняли двери и вывески.
Игорь выяснил, что головной офис находится в Волгограде, Лев Константинов, генеральный, бывает наездами, а сейчас в деловой поездке в Финляндии. Игоря принял менеджер по кадрам, молодой, приветливый, бывший научный   сотрудник, назвавшийся Вадимом. История Игоря его впечатлила и у них быстро установились  дружеские отношения. 
- Сейчас у нас в наличии три вакансии, - сообщил Вадим. - Сахалин, Владивосток – там очень большие потоки, - и Калуга. – Директор поставил задачу открыть филиалы во всех субъектах федерации. Если немного подождать, будут и другие варианты. 
- Зачем ждать, мне вполне подходит Калуга, - отвечал Игорь. – К тому же семья в Москве. Не хочется уезжать на край света.
- Понимаю, - тотчас согласился Вадим. – Семья это святое. Через несколько дней будет Лев Константинов, генеральный. Он подпишет приказ. Потом инструктаж, на несколько дней нужно будет съездить в действующий филиал посмотреть. И в бой. Так что готовьтесь.
- Я хотел бы спросить, - слегка замялся Игорь, - как у вас с безопасностью?
- Служба безопасности – это наш конек, - бодро сообщил Вадим. – В Волгограде службу безопасности возглавляет бывший начальник КГБ. В Москве вообще есть несколько генералов. К нам не суются, причем не только бандиты. Связи в очень высоких сферах. В Калуге у вас будет полковник из местных. У нас все очень серьезно. У директора целая гвардия охраны. Красавцы. Специалисты по единоборствам. У Ельцина, совершенно точно, таких нет.
- А куда вы вкладываете деньги?
- Подробно не могу сказать. Не моя епархия, - сознался Вадим. – Знаю, что купили контрольный пакет «Гостиного двора» в Питере и Дома моделей на Кузнецком мосту, много предприятий пищевой промышленности, магазины, продовольственные базы, мотели. Все очень, очень серьезно. Не сомневайтесь.
- В Калуге много чего есть. Как раз пищевая промышленность. У меня знакомая – председатель Госкомимущества в Калуге – похвастался Игорь.
- Отлично, вам и карты в руки, - обрадовался Вадим.
Игорь вышел от Вадима окрыленный. Возможно, действительно серьезная компания. Хотя отчего-то не верилось. Впрочем, это не его вопрос.
Через день Вадим позвонил сам. 
- Извините, новое распоряжение, - смущенно сообщил он. – Вам нужно пройти психолога. Служба безопасности требует. 
- Хорошо, - без энтузиазма согласился Игорь. – Непонятно зачем, но раз нужно…
Психологом оказалась неприветливая, чрезвычайно толстая и несимпатичная женщина, которая сразу не понравилась Игорю.
- Какое качество требуется прежде всего, чтобы успешно работать в компании? – Без всяких предисловий спросила она.
- Профессионализм, - после некоторого раздумья ответил Игорь.
- Подумайте еще, - недовольно сказала психолог.
- Профессионализм, - настойчиво повторил Игорь. Не гадать же на кофейной гуще, чего она хочет от него. – Нужно уметь планировать работу и предвидеть. Знать свое дело. Это главное. Еще – предприимчивость, энергичность, умение разговаривать с  людьми.
- Нет, - недовольно прервала Игоря психолог. – Я же спросила: одно качество.
- Профессионализм, - упрямо повторил Игорь. – У меня на этот счет есть некоторый опыт. Без профессионализма все другие качества не помогут. – Игорь начинал раздражаться. Вот сидит перед ним эта толстая, неопрятная гусыня, ничего не понимающая в бизнесе, и задает свои глупые вопросы. Откуда ей знать? И какое это вообще имеет отношение к психологии? Лучше бы делала свои тесты, чем что-то выдумывать. – Мне кажется, что у нас с вами очень отвлеченный разговор.
- Главное – это преданность фирме, - она произнесла это так, будто сообщала Игорю великое откровение. 
- Преданность фирме? – Переспросил Игорь. – На одной преданности далеко не уедешь, - Игорь знал, что не нужно с ней спорить, но эта толстая примитивная гусыня-психолог безумно раздражала его, их взаимная антипатия висела в воздухе и у него не хватило сил сдержаться.
- Как же вы собираетесь работать, если не любите фирму? – Недоброжелательно спросила толстуха и Игорю показалось, что она едва сдерживается, чтобы не закричать на него и не затопать ногами. – Лев Константинов, он просто финансовый гений… Замечательный человек…
- Чтобы успешно работать, нужно знать и уметь делать свое дело, - Игорь попытался сказать это примирительно, он готов был пойти на попятный, но раздражение, вопреки желанию, все еще звучало в его голосе. – А любовь и преданность – это совсем из другой оперы. Я – честный человек и знаю свой долг.
- Мне все понятно, - сердито сказала она. – Я доложу свое мнение. А там пусть начальство решает.
Итак, Полтавский поскользнулся на ровном месте. Все еще раздраженный, он заглянул к Вадиму.
- Она, по-моему, полная дура. Долдонит, что главное – это любовь к фирме. Будто это какая-то секта. Она, конечно, будет против. Я просто чувствую ее антипатию.
- Жаль, - Вадим сразу сник. – Она близкая родственница нашего начальника службы безопасности. Он очень крутой, полковник, пристроил отсеивать потенциально неблагонадежных. Вместо детектора лжи. Только намного дороже. От нее все плачут, не вы первый. Это мы с вами, профессионалы, понимаем, что все это полная чушь. А Лев Константинов увлекается безопасностью и любит всякую блажь. Ему ничего не стоит внушить.
- Значит, ничего нельзя сделать?
- Увы, - развел руками Вадим. – Ничего. Хозяин-барин.
- Ну что же, - разозлился Игорь. – Буду следить за вашей фирмой по телевизору. У меня такое предчувствие, что она долго не протянет. Быстро растущая пирамида, близкая к критической массе.
Вадим понимающе улыбнулся.
Все произошло именно так, как предсказал Полтавский. Грандиозный проект (через год семейство «Хопров» имело филиалы в семидесяти пяти городах России и насчитывало четыре миллиона дольщиков), смесь элементарного мошенничества и мании величия: Лев Константинов, чтобы увековечить свое творение, нанимал историков и журналистов, философы и сектологи (от слова секта) должны были разработать идеологию качественного превосходства над другими компаниями, специально нанятые люди зани мались геральдикой, орденами, униформой, вензелями; у Льва Константинова имелась огромная служба безопасности, где только личная охрана составляла семьдесят человек, а для отбора охранников он устраивал показательные бои без правил. Из «Хопра» на деньги дольщиков нувориш планировал вырастить политическую партию или движение и, не очень таясь, мечтал о кресле президента.
Не у одного Константинова от легких денег, безнаказанности и продажности силовиков и чиновников кружилась голова[6]. Этот умопомрачительный проект рухнул всего через год с небольшим, оставив на долгие годы пузыри судебных разбирательств. Хватило небольшого толчка: выступления Чубайса[7]. Как заявлял потом Лев Константинов, его «Хопер-Инвест» был разрушен неслучайно. Государство само приступило к строительству гигантской пирамиды ГКО и ему, государству, вовсе не нужен был сильный конкурент в лице Константинова. В этих словах заключалась немалая доля правды. Но только доля: любая финансовая  пирамида раньше или позже рушится.
Огромные деньги, собранные в пирамиду «Хопров», удивительным образом исчезли. Триллионы рублей так никогда и не были найдены. Оставалось только гадать, что и делали десятки журналистов, были ли эти деньги элементарно разворованы основателями пирамиды, наемными менеджерами, службой безопасности или следователями, как утверждали создатели «Хапров», а может элементарно растранжирены и выведены в оффшоры. Были бы вообще Лев Константинов, бесславно сбежавший от уголовного преследования в Израиль и Лия Константинова[8], принявшая удар на себя, одна из соучредителей пирамиды и по совместительству мать финансового гения и неудачливого честолюбца, действительными хозяевами пирамиды или только подставными лицами, за которыми стоял кто-то неизвестный, но очень могущественный из власти (те же генералы КГБ?) – все так и осталось тайной.
Игорь, год спустя наблюдавший агонию «Хопра» со стороны, испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, в этот раз, не исключено, случай оградил его от новых неприятностей, но, с другой, очень даже вероятно, что и от больших денег.
 
 
Адвокат Дима сдержал слово. Пока Игорь ездил в Израиль и занимался своими делами, он направил заявление в городскую прокуратуру и при помощи связей – в прокуратуре работали Димины однокашники и кто-то из бывших преподавателей – добился, что прокурор в короткий срок, всего за несколько месяцев, принес протест на решение судьи Семеновой. Вскоре после Нового года протест рассмотрел Мосгорсуд, та же самая судья, что в прошлый раз бесцеремонно отправила их гулять.
На сей раз все происходило иначе. Судья зачитала протест и отправилась с заседателями в совещательную комнату – минут через сорок она зачитала решение, отменявшее прежнее. Процесс против «Гаранта» можно было возобновить.
- Прямо сейчас отнесем решение в арбитраж? – Спросил Игорь у Димы.
- Нет. Дней через десять она напишет окончательное решение. Судьи обычно не спешат.
- Я заплатил много десятков миллионов. Мы с тобой бегали несколько месяцев. Суды и прокурор пишут, все при деле, а «Гарант» за это время мог многократно спрятать деньги, - возмутился Игорь. Очередная отсрочка начисто испортила ему радость.
- Все может быть, - философски заметил Дима. – И не такое бывает. И все-таки это большая победа.
Диму можно было понять. Он успешно и очень добросовестно проделал огромную работу, добился отмены решения суда первой инстанции. Для него это был большой праздник. Со временем Дима станет известным адвокатом. Его нужно было поощрить на новые подвиги, ведь основной процесс все еще оставался впереди. Игорь, хоть и не было ему очень весело, пригласил Диму в ресторан отметить победу.
В ресторане, едва подали закуски, Игорь наполнил бокалы и провозгласил тост:
- За нашу победу! Чтобы она не стала Пирровой!
- Я уверен, теперь мы добьемся справедливости! – Гордо сказал Дима. –   С их стороны это была гениальная уловка, но больше они уже ничего не придумают. Закон на нашей стороне. Какой бы ни был суд, он обязан вынести решение в нашу пользу.
- А деньги? Ведь главное получить деньги, - напомнил Игорь.
- Мое дело добиться решения, - не очень уверенно сказал Дима. – А бегать по банкам за деньгами вы будете сами. 
И вдруг он вспомнил: 
- Пока вас не было, ко мне приезжал майор из УБЭПа, он оставил свой телефон. Просил, чтобы вы ему позвонили. Сказал: «Пусть не боится, не арестуем. Нужно оформить отказ в возбуждении уголовного дела».
Настроение у Игоря окончательно испортилось. Обещание майора слегка успокаивало, но можно ли ему доверять? В милиции они на все способны. В свое время отказались возбудить уголовное дело против Максима Литвинова, и против Тарасова с Борисовым тоже, а теперь все спишут на него. В «Кредитной конторе» действительно есть хищения, он вынужден был отдавать деньги рэкетирам, и машины у него отобрали, а теперь они станут все валить на него. Рэкетиры же никаких расписок не оставили.
- А вы уверены, Дима, что он меня не заманивает?
- Не похоже, что заманивает. Говорил вполне искренно. Да и вид у него скромный, простой мужик, не Андрей Андреевич Андреев[9]. И я ему все объяснил.
- А те деньги, что пришлось отдать рэкетирам? Как я это докажу?
- Он же не просит бухгалтерские документы, - успокоил Дима. – Лучше сходить, а там будет видно.
- Да, пожалуй, - обреченно согласился Игорь, - лучше сходить.
- Я все забываю спросить, - поинтересовался Дима, - эти письма в Минюст насчет судьи Семеновой вы отправили?
- Конечно, еще до отъезда. Я пунктуальный человек, - заверил Игорь. – Но ответа пока нет. Гробовое молчание.
- Я узнавал, - сообщил Дима. – Она на прежнем месте. Процветает и берет взятки. Кстати, ее девичья фамилия – Шемякина. Отец крупный чиновник в этом самом Минюсте. А Семенова – по первому мужу. Тоже немаленький человек, в той же системе.
Я не выдержал и написал в Росстрахнадзор насчет «Гаранта». На днях получил очень витиеватый ответ на совершенно суконном и невоспроизводимом канцелярите. Что-то вроде того, что, мол, нужно было быть осмотрительным при страховании и что Росстрахнадзор не лицензирует страхование кредитов. Будто бы ответственность за неисполнение обязательств по страховому договору ложится на неосмотрительного страхователя, а они ни при чем.
Нет, не могу, язык не поворачивается, там такое навинчено.
- Да, мы живем в исключительно интересное время. Раньше такое и не снилось. – Засмеялся Игорь. Выпитое вино начинало действовать. – Кстати, ты не знаком со своим знаменитым  тезкой? Ты ведь тоже работал в Союзе адвокатов.
- С кем? – Не понял Дима.
- Ну, с этим, с генералом Димой Якубовским. 
- А, этот… Гениальный прохиндей – Дима тоже засмеялся и по его смеху Игорь догадался, что и Дима слегка под шофе. – Барон Мюнхаузен и Хлестаков в одном флаконе. Знаете, как он попал на прием к маршалу Язову[10]? Никому такое не могло придти в голову. Просто взял спецсправочник и позвонил по номеру. А тот развесил уши. Вошел в кабинет секретарем Союза адвокатов, а вышел сопредседателем комиссии по оценке нашей недвижимости в Германии. В тот раз дорогу ему перебежал сам Горбачев, или, может быть, наоборот, он чуть не перебежал Горбачеву. Самолет в последний момент развернули над Польшей.
На самом деле очень темная  история. Нашей собственности в Германии было на двадцать-тридцать миллиардов марок, а Горбачев все отдал за восемь, да и те мы получили в кредит. Нет никаких прямых улик против Горбачева, никто его за руку не ловил, да и следствия никакого не было, но по логике что-то тут нечисто. 
- Это наш Мюнхаузен вывел Горбачева на чистую воду?
- Ну, не он один. Об этом много судачили. Войска выводили торопливо, в никуда… Там такое шло разворовывание… Наш Мюнхаузен отчего-то перепугался и смылся в Швейцарию. Вот чего-чего,  а обаяния у него сверх всякой меры. Соблазнял и женщин, и политиков… Всеядный альфонс… Хотя полезный… Ему тогда помог устроиться бывший министр Ольшанский[11]. А дальше чисто гэбэшная история. Устроился работать к Бирштейну, стал мультимиллионером, женился на канадке, купил шикарный дом в Торонто, и при этом фундаментально порылся в документах «Сеабеко», и все меньше, чем за два года. Исключительно странно, потому что Бирштейн – человек очень опытный, говорят, что у него гэбэшная фирма и он крутит деньги родной партии. Разве что ГБ против ГБ, у них там тоже много разных группировок.
 И вот, как раз после ГКЧП - обратите внимание, все чуть ли не в одно время, прямо Фигаро, он и здесь, он и там – так вот, о нем вспомнил и срочно вызвал в Москву генерал Константин Кобец: больше некому делать военную реформу. Дима-генерал хвастался, что Кобец самолично прилетал за ним в Цюрих.
- Но ведь никакой военной реформы не было, - удивился Игорь. – Насколько я знаю, был один развал армии.
- Зато генерал-Дима сблизился с Шумейко и стал советником правительства по правоохранительным органам. Шумейко их курировал, а Дима ему помогал. И вот что интересно: он всего на несколько лет старше меня, юрист с заочным образованием, хозяйственник, а попал в такие высокие сферы. Пусть он потом вылетел, так ведь все вылетали, никто не удержался надолго, - Игорю показалось, что язык у Димы слегка заплетается, Дима, не скрываясь, завидовал, но и восхищался одновременно генералом-тёзкой, - и ведь он первый раскрыл заговор. Стал выводить Скокова на чистую воду. А потом и Руцкого. Там не только мышиная возня, то есть, конечно, мышиная возня, хлестаковщина, но и настоящая война. Целое Министерство безопасности против бедного Димы. Подсунули Гайдару бумагу: ликвидировать должности советников в правительстве. Из-за одного Димы, полковника, генералом его прозвали журналисты, тоже, я думаю, не просто так, а чтобы усилить эффект… сделать настоящего Мюнхаузена… Из-за него одного уволили многих, так хотели избавиться, а он, нате, стал представителем правоохранительных органов в правительстве… Смех… И потом, кто еще Хлестаков? Генерал-Дима или Баранников с Дунаевым? Послали жен на шопинг в Швейцарию, как глупых мышек в мышеловку. Только в мышеловку попали не жены, а сами…
- Бирштейн, я так понимаю, хотел через Баранникова выйти на   Ельцина. Рвался… на ловлю счастья и чинов…
- А вот это никто не знает, - засмеялся Дима, - никто. Журналисты копали-копали, МВК[12] копала-копала, а не знает никто… Может, Бирштейн и вправду за счет «Сеабеко» возил этих жен, а может сам Дима устроил провокацию…
- Зачем? – Не понял Игорь. Он уже не очень хорошо соображал.
- Так ведь там война. Помните одиннадцать чемоданов компромата?[13] Это объявление войны! И Руцкому нужно было врезать обратно. А заодно Баранникову: тот потерял доверие… Крысятник… Вокруг Ельцина был такой крысятник… Вот и раскрутили МВК во главе с Макаровым и стали искать компромат на Руцкого. Руцкой, конечно, не святой… воровал, как все, строил сразу две дачи за казенный счет. Да они, между нами, все дорвались до кормушки и не могли остановиться. И Руцкой, и Хасбулатов с бывшей брежневской квартирой,  и Баранников, и Филипп Моррис… Хлестаковщина – на весь мир… Мы – или хлестаковщина, или держим весь мир в страхе…
Ну вот, война пошла на встречных курсах. Генпрокуратура, помните, Николай Макаров – это уже другой Макаров, зам.генпрокурора – на Верховном Совете шила Шумейко уголовное дело[14]. А с ним за компанию и генералу Диме.
Николай Макаров, это, так сказать, представительская фигура, свадебный генерал, а за ним люди покруче: Степанков[15], Баранников и далее Руцкой с Хасбулатовым. Задача: выбить Шумейко из президентского лагеря. И вообще, показать Кузьмину мать всем перебежчикам… А МВК – в другую сторону. И тут как раз генерал Дима. Он ведь не простой гусь, а чуть ли не агент 007, работал в «Сеабеко» и рылся в документах, а Бирштейн в самом деле искал ключ к России, и даже не ключ, а отмычку. В общем, никто ничего толком не расследовал, взяли и слили компромат Минкину[16]. Похоже, Якубовский просто взял платежки, названий куча: банк «Индосуэц», «Сеабеко», «Контитрейд», «Трейдлинкс», тринадцать с половиной миллионов долларов, потом три, строительство пивзавода, пиво «Князь Рюрик», может, на самом деле, а может и нет. То ли он украл, то ли у него украли, а тут еще Андрей Сторожев со своей передачей. Тот еще тип, слова правды не скажет без денег. Я очень даже знаю, как это делается. Я недавно стажировался у адвоката Бориса Кузнецова, он как раз защищает Шумейко. Тут так: прав, не прав, а надо отмазывать. 
- Сильный адвокат? – Игорь подумал, что вот, там наверху крутят в огромных масштабах, воруют миллионами и кроют дела, будто семечки лузгают, а он, беззащитный, бегает от бандитов. А ведь квартиры в Коньково и на Октябрьском поле, и оба автомобиля этот Кузнецов, не исключено, может вернуть. У него наверняка связи, и не только в судах, а значительно выше. Иначе зачем бы его взял Шумейко?
- Лучший в России, - восторженно сообщил Дима. – Он так здорово, так тщательно работает. Бывший следователь в прокуратуре. Важняк с огромными связями. Если хотите к нему обратиться, можете от меня. Он и не такие проблемы решает.
Утром, не раздумывая, Игорь позвонил Борису Кузнецову. Действовать следовало решительно, как Якубовский. Не ждать, пока одолеют сомнения.
Адвокат сам подошел к телефону, не стал расспрашивать Полтавского и назначил встречу на семнадцать. Только положив трубку, Игорь осознал, чем он рискует. Судиться с бандитами, что могло быть глупее? Они убьют его раньше, чем состоится первое заседание. Или, не исключено, прямо в зале суда. К тому же, с кем судиться? Что называется, ищи ветра в поле. Но, с другой стороны, квартиры никуда не делись, и могли быть уже проданы. И тогда судиться придется вовсе не с бандитами. Но, главное, Кузнецов с его связями мог заставить шевелиться милицию и возбудить уголовное дело. Это был шанс и его нельзя упустить.
Офис Кузнецова находился в здании мэрии рядом с Белым домом, в бывшем здании СЭВ. В Белом доме шел ремонт: рабочие разгружали машины со стройматериалами, высотники работали в своих люльках, но мертвые проемы кое-где еще зияли и на стенах местами сохранялась копоть, однако мэрия была уже восстановлена после осеннего штурма.
В здании было пустынно, очевидно, персонал еще не вернулся на рабочие места. Только у бюро пропусков стоял охранник и толпились несколько человек.  Игорь предъявил паспорт, получил пропуск и поднялся на безлюдный этаж. Борис Кузнецов встретил его в холле. Он был в серой рубашке и в кожаном пиджаке, хотя в помещении было жарко. Кабинет, вероятно, не был еще отремонтирован и Борис Кузнецов пока временно расположился в холле, там же поодаль сидела секретарша. Не подавая руки, адвокат указал Игорю на кресло, сел сам и попросил рассказывать.
- У меня, к сожалению, история с рэкетом, - начал Игорь.
Кузнецов смотрел мимо него куда-то в пространство, его лицо казалось скучным и недовольным и от этого Игорю было трудно рассказывать. Чтобы представить общую картину, он начал издалека, но не прошло и нескольких минут, как Кузнецов перебил его  на полуслове.
- Да, вы глубоко завязли с рэкетом, молодой человек, - сказал неприятно и неблагожелательно.
- «Вся страна завязла с рэкетом и погрязла в склоках и воровстве», - хотел возразить Игорь, но сдержался и молча проглотил замечание адвоката.
- Может быть, - вместо этого согласился он миролюбиво, стараясь скрыть сразу возникшую неприязнь. – Сейчас я перейду к главному, - однако, едва он продолжил свой рассказ, стараясь говорить как можно  короче, и от этого начал путаться и запинаться, как Кузнецов снова перебил его:
- Вы знаете, кто я такой?
- Да, знаю. Вы защищаете вице-премьера Шумейко, - Игорю показалось, что при имени Шумейко адвокат горделиво распрямился и напыжился.
- Не только Шумейко, - с ударением произнес Кузнецов. – Вы видите, мой офис в мэрии, рядом с Белым домом. Это вам что-нибудь говорит?
- У вас много клиентов в правительстве? – С тайным сарказмом спросил Игорь.
Кузнецов, вероятно, не уловил сарказма.
- Не в том дело… Час моей работы стоит двести долларов. Не только суд, но и подготовка. Вот мы с вами сидим, а денежки капают мимо, - он сделал характерный жест рукой, очень похожий на рекламу «Телемаркета».
Игорь растерялся. Он не взял с собой деньги. И – за что он должен платить? Неизвестно, чего добьется этот неприятный, самоуверенный и тщеславный человек, но его он точно разорит окончательно. Игорь поднялся.
- Извините, я, кажется, серьезно ошибся. Я совсем перестал понимать, чем адвокаты отличаются от рэкета, - последнюю фразу он произнес уже про себя, выходя в холл для лифтов.
В отличие от адвоката Кузнецова майор из УБЭПа оказался приятным человеком. Недолго побеседовав с Игорем,  он предложил ему расписаться в протоколе и сказал благожелательно:
- Когда мне выдали в банке толстенную пачку платежек, которые вы отправили вкладчикам, я сразу понял, что вы не мошенник. Просто взялись не за свое дело. Сейчас все берутся… Такое сейчас время… Вы наверняка даже не догадываетесь, что творится вокруг и сколько развелось мошенников.
Игорь импульсивно встал, подошел к майору и протянул для пожатия   руку. Майор растерянно посмотрел на Полтавского и тоже протянул руку.