Не знаю, как вы, а я в детстве зачитывалась фантастикой и приключениями. Были у меня «любимцы» - француз Буссенар («Капитан Сорви-голова»), итальянец с англо-саксонскими корнями Сабатини («Одиссея капитана Блада»), естественно, Жюль Верн...

Из русских в этом ряду на первом месте стоял Александр Беляев. Его романы, особенно первый прочитанный мною - «Остров погибших кораблей» - поразили воображение. Потом, повзрослев, несколько раз принималась искать, кто он и откуда, сведения были крайне скудными и неопределенными, было это еще в доинтернетную эпоху.

Неделю назад на канале КУЛЬТУРА показали документальный фильм «Рожденный летать» об Александре Беляеве, где о писателе рассказывали разные люди: дочь, коллеги по жанру, ученые...

А я решила сама для себя углубиться в эту очень необычную жизнь, для начала перечитав несколько беляевских произведений.

«Остров погибших кораблей» - первый роман писателя. Да, мое детское восприятие меня не подвело. Помню, что подростком брала эту книгу с собой в школу, чтобы читать на переменах и на скучных уроках. Динамичная, увлекающая с первого слова проза, с любовной линией,  c удивительными приключениями, с юмором  и точно выписанными характерами.

Напомнить вам, кто они - герои Беляева? Извольте – молодая американка, дочь миллионера, сыщик, поймавший «крупную рыбу» - мистера Гатлинга, за поимку которого обещают 10 тысяч долларов, сам отважный и благородный Гатлинг, покоривший сердце мисс Кингман.

Сказать ли где происходит действие? На палубе трансантлантического судна, отплывающего из Генуи, с первой остановкой в Нью-Йорке...

Но, может, это топорная поделка, агитка, описывающая «их нравы», в то время как автор Запада и не нюхал? Отнюдь. Все достоверно, совсем не «постановочно», и чудеса, как у Жюля Верна, всегда находят вполне научное обоснование и объяснение...

И снова вопрос. Кто же он, этот Александр Романович Беляев, родившийся в Смоленске  в 1884 году и ушедший из этого мира в 1942 году (об обстоятельствах смерти – дальше)

58 лет жизни. Что эти годы вместили? Бесспорно - огромный талант.

Беляев был Ренесcансной личностью. Он бредил наукой, занимался литературой и театром (был режиссером и актером, которого заметил сам Станиславский), играл на нескольких музыкальных инструментах (работал скрипачом в оркестре цирка).

Важная деталь: будущий писатель родился в религиозной православной семье, отец его был священником. И сам писатель шесть лет (с 1898 по 1904) учился в духовной семинарии. Полагаю, что было это по настоянию отца. Но, выйдя из семинарии, Александр заявил о своем атеизме,  презрел верный кусок хлеба, снова пошел учиться – в Ярославский Демидовский лицей, закончив который сделался присяжным (частным) поверенным.

Итак – два серьезных образования, обеспеченная жизнь в провинциальном Смоленске, где работа юриста давала заработок. Вот в эти-то годы Александр и поездил по миру, побывал в Европе – Франции, Австрии, Швейцарии, Италии...

После пролетарской революции 1917 года многое в биографии пришлось скрывать.

Маяковский в «пушкинских стихах» («Юбилейное»), ерничая по отношению к Дантесу, отразил тогдашний взгляд на «происхождение» и «род занятий»: Мы б его спросили:

- А ваши кто родители?/ Чем вы занимались до 17-го года?/ – Только бы этого Дантеса бы и видели.

У Беляева подкачали и «социальное происхождение», и «род занятий». Вообще я предполагаю, что его беспрерывные переезды из города в город, с одного места на другое после революции обусловлены не столько «охотой к перемене мест» и болезнью (о чем речь впереди), но и желанием не мозолить глаза зоркому революционному начальству, вынюхивающему, кто здесь «не свой».

В биографии Беляева говорится, что в 30 лет (1914 год) он оставил юриспруденцию, сделав решительный выбор в пользу литературы и театра. Были ли прецеденты? Знаю один. Соломон Михоэлс в чуть более молодом возрасте (в 28 лет) также прервал карьеру юриста ради службы в театре.

Что ж, эти люди ощущали свое призвание и шли навстречу судьбе – и славе. Только  слава у Александра Беляева была весьма призрачной. Судьба ставила ему рогатки. Во-первых, он болел. О болезни пишут по-разному. Читала, что в юности он упал с крыши, когда, с вениками в руках, производил эксперименты по полетам человека в воздушном пространстве.

Потом уже в зрелом возрасте он заболел туберкулезным плевритом. Начался костный туберкулез, пришлось провести шесть лет в постели, три года в гипсе. Ушла жена, пришлось переехать в Ялту, где нашелся врач, который ему помог. Но я склонна думать, что помог он себе сам – силой воли, желанием встать на ноги и написать то, что рождалось в мозгу во время ужасного «сидения в гипсе».

Так рождалась «Голова профессора Доуэля» (1926), роман, который он называл «автобиографичным». Кстати, его по главам печатал известный московский «Гудок». Да, да, в середине 1920-х писатель уже живет в Москве, в подвальной комнатенке Лялиного переулка; он снова женат.

Данные о женитьбах писателя разнятся. Читала, что он был женат дважды, читала, что трижды...

Его бросает из города в город – Киев, Москва, Питер, Мурманск, Царское село, то бишь Пушкин...

И опять повторю, что, как мне кажется, не только и не столько болезнь была причиной перемещений, сколько страх задержаться дольше нужного и привлечь к себе внимание властей. Напомню, что о бездомном Мандельштаме его биограф написал, что он любил скитальческую жизнь. Весьма сомнительно, чтобы не слишком здоровый, семейный Александр Беляев из любви к путешествиям столь часто менял местожительства. Приходят на память мемуары тех, кто жил в 1930-е. Больше всего они хотели «забиться в щель», стать незаметными, чтобы не попасть под колесо репрессий.

Причиной еще одной подножки судьбы стал избранный писателем жанр. В начале революции фантастика находилась в самом эпицентре литературной жизни. Даже такой «реалист», как Алексей Толстой, написал «Аэлиту» и «Гиперболоид...» Циолковский, с которым, кстати сказать, Беляев переписывался, был у властей в фаворе.

Революция ассоциировалась с чем-то фантастическим, небывалым...

Но с начала 1930-х положение изменилось. Поступила директива: «Фантастические романы нам не нужны». Советские цензоры пытались подравнять фантастику под «технические проекты», их интересовали только конструктивные идеи, содержащиеся в писаниях фантастов.

У Беляева были и научные, и технические прозрения. Но у него было и еще что-то. Прежде чем об этом сказать, закончу рассказ о жизни писателя. Он умер зимой 1942 года в Пушкине, оккупированном немцами. Умер «замерзнув от голода»;  за год до него, в 1941, в блокадном Ленинграде тоже от голода и холода умер еще один гений – художник Филонов. Жену и дочь Беляева фашисты увезли в Германию. Откуда, по наивности, они вернулись на родину – и снова загремели, уже в Сибирь, на 11 лет.

 Свой последний роман Александр Беляев назвал «Ариэль» (1941), в нем он воплотил свою детскую мечту о полете. Его герой – силой науки – сумел взлететь без всяких технических приспособлений. И так прозрачна здесь ассоциация: герой-автор.

Я перечитала за эти дни несколько беляевских романов, среди них «Голова профессора Доуэля» и «Ариэль».

Они показались мне не только обогнавшими свое время по части технических предвидений, но и очень точными в социальном плане.

Помню, что в детстве  роман о голове, отделенной от туловища, я читать бросила, испугалась. Действительно, страшновато даже сейчас. Мотив «живой и говорящей головы» Беляев мог взять у того же Пушкина, в «Руслане и Людмиле».

Любопытно, как мысль писателя развивается дальше. Ассистент профессора Доуэля, злодей Керн, умертвив шефа, по его методике, воскресил его голову. Кроме Доуэля, в лаборатории находятся еще две головы – мужская и женская. Женской голове Керн «подбирает» тело. Певичка из кафешантана просит, чтобы тело было покрасивей. Керн предлагает ей мужское тело – тогда она станет мужчиной. Как близко это к сегодняшним операциям по изменению пола!

Керн пытается добиться покорности от головы Доуэля, применяя пытки, в частности электрошок. До пыток в сталинских застенках осталось не так много времени. Непокорную помощницу Мари Керн ссылает в закрытую психиатрическую лечебницу, где было «не больше десятка процентов душевнобольных, да и тех свели с ума уже в больнице». Как это похоже на «лечение» диссидентов уже в брежневские времена! Доктор Керн добывает себе  в морге «свежие трупы» за взятки, причем «номер трупа мог быть заменен», умерший «мог пропасть без вести», и тогда родственники могли не увидеть своего близкого. Не похоже ли это на сегодняшнюю «охоту за органами»? В книге таким бесчестным образом из потерпевшего крушение поезда исчезает итальянская певица Анжелина Гай, чье тело Керн приживляет к голове кафешантанной певички.

Когда Мари хочет обличить негодяя  Керна, он ей заявляет, что «свидетели покажут под присягой, что бренные останки Доуэля сожжены в крематрии». Беляев - хотел он того или нет - отразил реальный процесс исчезновения в окружающей его жизни и закона, и этических норм. Юриспруденция стала «факультетом ненужных вещей» (Домбровский).

Роман крепко сбит, его сюжет захватывает, жаль, что нет пока достойного кинематографического воплощения этого текста... Вообще, мне кажется, что только  фильм «Человек–амфибия", снятый по роману Беляева, можно смотреть сейчас без большого раздражения.

«Ариэль» несколько более тягуч, в нем много длиннот, лишних описаний. Но начало у романа прекрасное. К тому же, в нем еще больше «социального», чем в «Доуэле».

Посудите сами: герой растет в Индии, в закрытой школе, где методом лжи, запугивания и гипноза пытаются выбить из учеников дух свободы и здравомыслия. Их держат впроголодь , уверяя, что они едят «бананы и рисовые лепешки». И только один мальчик-новичок, еще не подвергнутый массовому гипнозу, решается спросить, где же эти лакомства...

Детей в школе отучают от сочувствия товарищам – как от большого порока, их заставляют забыть о прошлом, о родителях и близких... Как тут не вспомнить притчу о манкуртах Чингиза Айтматова? Похожий образ, рожденный в сходной обстановке.

Методы, применяемые в «школе», приводят к "блестящим" результатам. К полному и абсолютному обезволеванию или - для меньшинства – к лицемерию, ухищрениям и симуляции.

Если это не диагноз для реального общества, в котором жил писатель, - то что это?

«Учитель учителей» выступает перед учениками с речью. Он приводит всех в экзальтацию: «многие упали в обморок, другие бились в судорогах». Так и видишь зал, восторженно, словно в отключке, по полчаса аплодирующий «вождю», ставшему для некоторых Богом.

Не хочется впадать в примитивный вульгарный социологизм, но согласитесь, здесь очень много похожего на реальную жизнь Советской страны.

Александр Беляев требованиям советских цензоров не подчинился, писал то и так, что и как хотел. Он написал о человеке, вырвавшемся на свободу. Его Ариэль улетел из чудовищной школы, увидел красоту мира, узнал любовь... Своеобразный «советский Мцыри», кстати говоря, тоже убегающий в грозу под грохот грома и блеск молний. Он сохранил в себе человека.

Мне кажется, что в этом была сверхзадача писателя Александра Беляева – помочь человеку вырваться на свободу – из плена систем и привычек. Сам он был в числе тех, кто с помощью творчества освободился от страха и зависимости, а еще - от сил земного «тяготения».

Он улетел от них вместе с Ариэлем.