Дина Рубина: "Нужно быть идиотом, чтобы не верить в судьбу"

Ее книг с нетерпением ждут миллионы поклонников по всему миру. Ведь Дина Рубина — не просто один из самых популярных современных писателей, ее творчество — своего рода камертон. Ее книги, даря радость встречи с настоящей литературой, заставляют думать, переоценивать свою жизнь и взгляды. Уже много лет Дина Рубина живет в Израиле, наведываясь в Россию раз в год — и всегда с подарком. Вот и теперь она приехала не с пустыми руками. Новая книга “Окна” издательства “Эксмо”, которую писатель недавно представила в Москве, совершенно не обычна: блестящие “рубинские” новеллы в ней существуют наравне с картинами художника Бориса Карафелова, мужа Дины Ильиничны.

— Что для вас книга “Окна” — отдых после цикла больших романов или какой-то особый этап?

— Эта книга для меня стоит таким прекрасным особняком, архитектурным изыском, с самыми разными окнами: роскошными византийскими, подслеповатыми, вырезанными в картонной стене гримуборной, окошками в двери на веранду, окнами в крыше мастерской… даже и перечислять устану. Словом, такое вот странной архитектуры сооружение.

— А как родилась идея такой книги, почему именно окна?

— Последние годы я работала над тремя романами моей трилогии “Люди воздуха”. Это все книги с напряженными сюжетами, болевые, с трагическими поворотами судеб. Мне захотелось как-то… вздохнуть, поменять руку, открыть окно и глянуть вдаль. В писательском загашнике у меня вдруг обнаружилось множество отрывков и сюжетов, в центре которых красуется или скрывается еле заметно образ окна в самом расширительном, самом обобщенном смысле. Я принялась за работу. И вдруг, в ситуации самой что ни на есть бытовой (мы перевозили картины мужа в новую мастерскую, и я как бы заново увидела эти холсты с их разнообразной цветовой жизнью) выяснилось, что в его картинах тоже много окон. Видимо, проживание двух художников под одной крышей обуславливает некую “утечку идей”. Так и возникла эта мысль о совместной книге окон. И вот она, книга: девять новелл и 54 картины. Солидный, увесистый кирпич.

— Поделитесь, как вам работается вместе с мужем?

— Ну, работаем-то мы, конечно, по отдельности, по разным углам. В сущности, всю жизнь мы заняты каждый своим делом. И это не только потому, что занимаемся разными видами искусства, а просто мы с Борисом вообще очень разные. Возможно, это обстоятельство и есть тот самый “клейкий раствор”, который цементирует наш брак.

— Как вам кажется, изменилось ли значение чтения в жизни современного человека? Почему читают все меньше и меньше?

— Это же совершенно очевидно: Интернет Интернетыч, всемирная карусель до помрачения разума. Чтение книг, даже так называемых “легких” книг — это все-таки работа мозга и воображения. А тут никакой работы не нужно: вот вам клип, вот вам посиделки, трепотня и грызня в форуме, вот вам политика и порнуха, вот вам песенка… И все не отходя от кассы.

— Как вы относитесь к электронным книгам, аудиокнигам?

— Аудиокнига — это такой портативный театр, прослушивание текста, обогащенного, как правило, музыкой, режиссурой, игрой актеров. Это почтенное занятие отсылает нас к самым древним истокам представлений, когда сидящий у костра рапсод увлекал своим рассказом соплеменников… А электронные книги — испарения экрана, дым, тусклые тени. Не представляю себе писателя, автора “настоящих” книг, которому нравилась бы их электронная версия… Впрочем, возможно, когда появились первые печатные книги, спецы по рукописным свиткам плевались и топали ногами. Скорее всего, наша технологическая цивилизация просто вытрет ноги о наши патриархальные предпочтения.

— Что вы сами читаете? На что посоветуете ориентироваться в выборе книг?

— Я-то сама читаю самые разные книги: и те, которые предназначены для работы, и те, что “для души”, “для ума”, для тренировки профессиональной “мышцы”. В разное время я бы назвала вам разные книги. Круг моего чтения очень странен и разбросан. А вот советовать кому бы то ни было просто не буду. Ведь каждый человек — это клубок предпочтений. Между прочим, хорошо советуют старые библиотекарши. Они ведь недюжинные психологи. Читателей перевидали десятки, а то и сотни тысяч. Одна такая, из Ростова-на-Дону, мне говорила: “Да я лишь только гляну на абонента, по лицу, по тому, как он двигается, какими глазами смотрит… сразу вам скажу — какие книги он попросит”.

— Сейчас многие люди, и не думавшие раньше излагать мысли письменно, начали писать в Интернете. Это благо или зло?

— Я не посетитель социальных сетей и блогов. Я, знаете, в жизни вообще страшно не публичный человек — пусть вас не собьет с толку интенсивность моих встреч в ту неделю, когда я раз в году являюсь в Москву для презентации моей новой книги. Это требование моего издательства. Сама я месяцами сижу у компьютера, и вижу в нем только туманное отражение одного человека, себя самой. Что касается того — благо ли то, что человек самовыражается… Знаете, это явление двоякое. С одной стороны, такой вот “выплеск нутра”, видимо, неплох для людей закрытых, не способных в реальной жизни к проявлению общественного темперамента. С другой стороны — это, конечно, ящик Пандоры. Можно так распоясаться под безликим псевдонимом, что никому мало не покажется. В человеке ведь столько разного понамешано.

— Нужно ли давать нынешним детям читать книги советских писателей — Гайдара, Каверина? Как быть с их идеологией?

— Да вы что! Это замечательные писатели! Пусть читают на здоровье. Пионерами они все равно не станут. Ведь, читая “Трех мушкетеров”, мы не стремимся попасть в полк господина Де Тревиля… Настоящая литература отличается от плохой тем, что читатель совсем не думает об идеологии, когда читает о войне, о ближнем бое или о признании в любви. Настоящую литературу всегда интересуют, прежде всего, люди, их страсти, их жизнь.

— У вас двое взрослых детей. Как с ними складываются отношения? Вы сумели их отпустить или все еще контролируете?

— Вообще-то, я — есть такой грех — человек властный, это правда. Всегда пыталась бороться с собой. Поэтому в воспитании детей иногда нарочно отпускала вожжи, посмотреть — справятся ли. Однако в напряженные моменты с воплем эти вожжи опять хватала. Знаете, когда дело касается собственных отпрысков, тебе изменяет все: чувство реальности, чувство такта, а также все пять чувств человеческого организма.

— У вас есть страх перед чистым листом бумаги? Как рождается первая фраза?

— Нет, этот страх остался в молодости. Сейчас есть только страсть, ведь это — мое единственное дело жизни. Что ж я, написав десятки книг, стану перед этим белым листом на цыпочках прохаживаться? К тому же, сейчас это — просто экран компьютера. Не удастся фраза — сотру и напишу новую.

— Все ваши произведения пронизаны юмором. Вы записываете смешные фразы, ситуации или они рождаются спонтанно?

— Бывает и так, и эдак. Всегда благодарна жизни и людям, подарившим мне какой-нибудь перл, но большинство ассоциаций и афористических фраз рождается в процессе работы.

— Одну из новелл книги “Окна” вы посвятили своей бабушке. Насколько для вас важно знать и понимать женщин своего рода?

— Да, мне важно ощущать себя в такой, знаете, цепочке поколений женщин моей семьи. Недавно я должна была отвезти мамочку (ей 88 лет) в поликлинику, и с нами увязалась моя беременная в то время дочь Ева — ч то-то там ей потребовалось в поликлинике. И вот, покручивая руль, я вдруг подумала: как интересно — сейчас в моей машине сидят четыре поколения женщин моей семьи: моя мама, я сама, моя дочь и моя еще не рожденная внучка. И улыбнулась этой мысли. Что касается черт, унаследованных мной от бабки и мамы… наверное, это артистичность, резкость в жестах, привычка разрубать узлы ситуаций. У нас в роду все женщины сильные.

— В “Окнах” вы написали: “Я всегда игнорировала счастье”. Как вы относитесь к современной пропаганде погони за счастьем?

— Слушайте, все это какие-то рекламные глупости. Каждый из нас понимает, что счастье — это птичка с неуловимым оперением, иногда почти невидимым, и крылышками она машет там, где вздумается, а уж песню поет вообще при особых обстоятельствах. Надо быть ослепительным идиотом, чтобы не верить в судьбу, в характер и предназначение пути, и поручать такую хрупкую и мимолетную категорию человеческих обстоятельств ведомству пропаганды и рекламы.

— Наш журнал проводит детский конкурс “Дружим с книгой”, где дети выражают свой взгляд на литературу в форме эссе…

— Это совершенно замечательно. Эссеистика воспитывает логические связи, выстраивает умение логически мыслить и излагать свои мысли. Такой человек, вырастая, начинает ценить блестяще изложенную мысль, понимает, как это делается и насколько это сложно. Он умеет работать над фразой — на своем уровне. И есть надежда, что именно такой человек поймет литературу действительно высокого класса.

— Недавно вы признались, что задумали новый роман — “Русская канарейка”, о глухой девушке. Поделитесь замыслом?

— О-о-о… это такая огромная тема, и столько там всего уже напридумано… Давайте не станем забегать вперед, я ведь человек суеверный. Подождем, пока роман напишется. Работаю над ним сейчас увлеченно и очень надеюсь, что он не разочарует моих читателей.

Ирина Бондарева