К Олегу Бишареву влекла какая-то мощная магическая сила. Я восхищался его работоспособностью, самозабвенной увлечённостью и честной ответственностью за всё, о чём он писал. Талантливый литературовед и критик, Олег вдумчиво, придирчиво, очень тщательно, порой ревностно-дотошно изучал жизнь и творчество полюбившихся ему поэтов и писал о них ярко, самобытно, захватывающе. Писал так, что читатель, как и автор, проникался любовью, уважением, восхищением. Я сам, бывало, в шутку говорил: «Олег, я хочу раньше тебя умереть. Чтобы ты обо мне написал. Написал также страстно и увлечённо. Тогда будет у меня достойный литературный памятник». Олег задумчиво улыбался… Однако жизнь повернула совсем по-другому, и писать об Олеге приходится мне.
1997 год. В квартире распахнуты окна. Тишину тёплого майского вечера разорвал тревожный междугородный звонок. Сергей Третьяк сообщил: «Умер Бишка». Бишка… Так с любовью, по-свойски называли Олега друзья. Я в тот вечер плакал, не стыдясь слёз. Сразу родились строчки стихов «Памяти Олега Бишарева»:
Да, жизнь ненадёжно скроена,
Трещит по живому, по шву.
Качаются тополи стройные,
А ты уезжаешь в Москву.

Прощались. К плечу плечо бы
Подольше с тобой постоять…
 Хотел ты меня на учёбу,
В Москву на литкурсы послать.

Был ветер упруг и напорист,
День зыбью зелёной сквозил.
Да разве я думал, что поезд
 Тебя навсегда увозил?
Смерть настигла Олега в поезде, когда он возвращался из Москвы после командировки в Союз писателей. Да, Олег болел. Его жестоко мучила подагра – болезнь суставов, но никто из друзей и близких даже подумать не мог, что неугомонный, оптимистичный, жизнелюбивый Олег уйдёт так рано.
Интересной личностью, сильным литературоведом, хорошим другом был Олег Бишарев. Поражала его целеустремлённость, проявлявшаяся буквально во всём: несколько раз поступал в Литературный институт имени Горького – и поступил-таки, полюбив на всю жизнь творчество Сергея Есенина, изучив жизнь поэта так, что, казалось, знает о каждом прожитом дне, часе своего кумира. Олегом были собраны все прижизненные издания книг Есенина, он помчаться в любой уголок страны, узнав, что там можно почерпнуть что-то новее о жизни и творчестве обожаемого поэта. Как я понимал эту страсть Олега! Понимал, потому что с отрочества сам был болен поэзией Есенина:
Он в юность мою со стихами
Ворвался, беспечный такой,
Как свежего ветра дыханье,
Как ливень весенний с грозой.

И я по иному увидел
Свой дом, и свой двор, и свой сад:
На клёне – зелёный свитер,
На яблоне – белый наряд.

И стали стихи мне спасеньем,
И жизнь на земле дорога,
Как звонкое имя Есенин,
Его золотая строка.
 Поэтому очень дороги для меня воспоминания о том, как несколько раз я оставался ночевать у О.Бишарева, как с трепетом брал из рук друга прижизненные сборники С. Есенина, как часами слушал рассказы Олега о его дружбе с Юрием Прокушевым, Юрием Паркаевым, Сергеем Куняевым, известными исследователями жизни и творчества Сергея Есенина.
«А ты знаешь, у Есенина был сводный брат по матери Александр? А ты знаешь, что в 100 км от Луганска живёт троюродная сестра Есенина, и, представляешь, - я с ней встречался, говорил…» - сыпал риторическими вопросами Олег. А потом продолжал: «Боже мой! Сколько бесконечных запросов пришлось мне отправить в музей в Константиново, в Рязанский государственный архив, Государственный литературный музей. Я сам делал выписки из метрических книг села Константиново Рязанского уезда, переписывал актовые записи о рождении разысканных родственников поэта».
Так Олег поведал мне, с какой теплотой относился С.Есенин к своей троюродной сестре Марии Кверденевой. Ей однажды он подарил красные бусы и посвятил сказку в стихах «Сиротка», ей подарил на свадьбу золотой перстень с ярко-зелёным изумрудом. «Представляешь, - сверкая горящими глазами, почти кричал Олег, - тетрадка со стихами Есенина была у нас в Луганске! И в 1935 году муж Марии Александровны бросил её в печку. Боялся! За стихи Есенина тогда могли посадить. Вот обидно-то!»
Вскоре вышла книга О.Бишарева «Тайна Сергея Есенина». В ней очень ярко и подробно изложены многие неизвестные факты из жизни великого поэта. Вот такой неоценимы вклад в есениану внёс Олег Бишарев! Его по праву приняли во Всесоюзное общество есениноведов. В том же 1993 году многолетний труд Олега Бишарева всколыхнул весь литературный мир. В Москве вышло двухтомное издание «Русское зарубежье о Есенине». Олег Бишарев собрал в нём 55 различных по жанру работ о Есенине, написанных эмигрировавшими из советской России писателями, критиками, художниками, актёрами, музыкантами, учёными и публицистами, начиная с 1922 года.
А каой грандиозный есенинский праздник организовал Олег в Луганске в январе 1994 года! Эти есенинские дни 26-28 января многим луганчанам, думаю, запомнились надолго. По приглашению Олега Бишарева в Луганск приехали поэты и есениноведы Юрий Паркаев, Сергей Куняев из Москвы, Геннадий Морозов из Санкт-Петербурга. Встреча проходила в областной библиотеке им. Горького. Кстати, Сергей Куняев в соавторстве со своим отцом Станиславом Куняевым написал хорошую книгу из серии ЖЗЛ «Сергей Есенин», а Юрий Паркаев издал репринтное воспроизведение книги С.Есенина «Москва кабацкая», вышедшей в 1924 году. Один экземпляр репринта был подарен и мне.
Конечно, для меня этот подарок особо ценен и дорог, как и воспоминания о есенинских днях, где я для себя открыл много нового из жизни любимого поэта. Помню, одна из чтиц очень задушевно декламировала стихотворенье «Листья падают, падают листья». Она, как и все слушатели, не подозревала, какой подвох таится в одной строфе этого стихотворения. А Юрий Паркаев раскрыл тайну.
Однажды С.Есенин в кругу друзей заявил, что запросто может опубликовать стихотворение с матерщиной. Ему стали возражать, что бдительная цензура не пропустит, в крайнем случае, опубликует стихи с многоточиями. Есенин заключил пари на бутылку коньяка. Когда же вышел очередной его сборник, он при встрече с друзьями потребовал выигранную бутылку. «Ну а где же вульгаризм? Ведь стихи все прекрасны!» - возразили Есенину. «Пожалуйста, - засмеялся поэт, - вот в этой строфе затаился акростих»:
Предрассветное. Синее. Раннее.
И летающих звёзд благодать.
Загадать бы такое желание,
 Да не знаю, чего пожелать.
После этого вечера мы поехали к Олегу. Ночь напролёт пили вино ,читали стихи, спорили. Вдруг Олег достаёт из ящика шкафа чехол для очков и подаёт его мне. «Открой, - говорит. Я открываю, достаю обыкновенную расчёску и с недоумением спрашиваю: «Ну и что?..» «Этой расчёской я расчёсывал Шолохова в гробу, когда был на похоронах. Вот видишь: на зубцах расчёски – седые волосы. Они шолоховские» - говорит Олег, бережно забирает из моих рук своё сокровище и прячет в шкаф. Вот так мог неожиданно удивить и ошарашить Олег.
Тогда мы ещё много говорили об Иване Приблудном. Я спросил у Олега, за что всё-таки расправились с поэтом? Он ответил: «За четверостишие:
Эх, Клим, Клим…
Ворох мыслей свалено.
Лучше быть хвостом у Льва,
 Чем задницей у Сталина».
Было ясно, что речь шла о Климе Ворошилове и Льве Троцком.
Олег Бишарев, безусловно, внёс огромный вклад в литературу Луганщины, ярко раскрыв в книгах «Ученик Есенина. Трагедия Ивана Приблудного» и «Младший брат Есенина» образ Ивана Приблудного, наиболее талантливого поэта среди есенинского окружения, образ человека, влюблённого в свою Родину, в свой Донецкий край, образ поэта, отличавшегося огромным гражданским мужеством, который попал под каток сталинских репрессий.
В селе Безгиново Старобельского района Луганской области, на родине Ивана Приблудного, по ходатайству Олега Бишарева, была установлена мемориальная доска с барельефом и надписью «На этом месте стоял дом, в котором родился поэт Иван Приблудный (1905-1937 г.г.).
По просьбе жителей и решению Старобельского сельсовета Олегу Бишареву было присвоено звание почётного гражданина Старобельска, и в трудные послеперестроечные годы для Олега бесплатно привозили сельхозпродукты: крупу, муку, растительное масло. А однажды привезли коровью тушу. Это была невиданная роскошь! Олег все продукты делил поровну между всеми членами Межрегионального союза. Помню, по его звонку приезжаю в Луганск с сумками.
Он загружает меня провизией и даёт ещё два пакета: «А это передашь Анатолию Романенко и Николаю Погромскому. Ведь не сладко сейчас живётся их семьям». Так трогательно заботился Олег о друзьях… А ведь ни Романенко, ни Погромский не были членами нашего писательского союза. Просто Олег Бишарев умел ценить талантливых людей, просто было у него большое открытое человеческое сердце.
Но это сердце часто сжималось от тоски и боли. Олега очень тяготило, что разрушилась его семья, что он не может часто видеть своих дочерей. От душевных ран тогда могла спасти только одна женщина – Алина, гражданская жена и последняя любовь. С ней ему было хорошо, уютно и тепло. С Алиной в Олеге пробуждался поэт-лирик:
Мы сейчас на кухне у Алины
Чай заварим крепкий из калины
И закроем шторки на окне.
В синей той вечерней тишине
Пусть глаза любимой заискрятся.
На ноги помогут мне подняться
 Чудом воскресения во мне…
По своей натуре Олег Бишарев был лидером с замечательными организаторскими способностями. И когда трагически погиб Александр Довбань, ни у кого не было сомнений в том, что руководить нашим писательским союзом должен именно Олег. Только один человек был против…
После собрания Олег, я, Владимир Прокопенко поехали в гости к Владимиру Гринчукову по-мужски отпраздновать выборы. Но праздника не получилось. В комнату вошла Мэри, жена Гринчукова, со здоровенным кухонным ножом в руках. «Вот, - говорит, - Володя, тебе нож. Возьми и зарежь Бишарева. Тогда ты будешь председателем». Перед нами стояла женщина с горящими от гнева и ненависти глазами. Абхазская кровь и гордыня бушевали в ней. Мы все просто опешили. Было понятно: Мэри не шутит, она за своего благоверного пойдёт на всё. Быстро сориентировался Володя Прокопенко. Он схватил нож и швырнул его в угол за телевизор. Какие только слова возмущения посыпались на наши хмельные головы! Я не выдержал и сказал Гринчукову: «Мы пришли в гости, как к другу. Почему все должны это выслушивать?» Гринчуков громко заскрипел зубами, как всегда, когда его что-то сильно раздражало. Он грозно приподнялся. Мы подумали – надвигается буря. Но Мэри вдруг кротко сказала: «Ты меня не бей, а то они над тобой будут смеяться». Владимир медленно опустился на стул. Гроза прошла. Но недовольство Гринчукова ещё долго ощущалось всеми.
А Олег Бишарев своей неустанной деятельностью каждый день укреплял, расширял наш творческий союз. Перед ним раскрывались двери многих банков, он умел находить спонсоров, меценатов, он всегда был окружён известными интересными людьми. В его квартире я сам не раз встречался с преподавателями педуниверситета, знаменитыми артистами Луганского театра и филармонии, известными художниками и скульптурами…
Имея удивительное чутьё на таланты, он принимал в МСП таких людей, которыми наш Союз может по праву гордиться.
Среди них – поэт и журналист из Донецка Юрий Лебедь, ставший редактором газеты «Отражение», Владимир Спектор, замечательный поэт, человек высокой культуры, который стал достойным преемником Олега Бишарева.
Рано ушёл из жизни Олег Бишарев. Ушёл без святого причастия, ушёл, когда не было рядом ни родных, ни близких, ни друзей. Но он успел исповедаться. Это – стихотворение-исповедь в его последнем сборнике стихов «Один»:
Господи! Прости меня за всё –
То бесовство всё кругом ломало.
Господи! Прости меня за всё,
Но с небес лишь эхо отвечало.

Господи! Прости меня за всё,
Что отца я словом так ударил.
Господи! Прости меня за всё,
Что я мать без времени состарил.

Господи! Прости меня за всё,
Что покинул я родного брата.
Господи! Прости меня за всё –
То гордыня, право, виновата.

Господи! Прости меня за всё,
Что ломал жене худые плечи.
Господи! Прости меня за всё,
Но не слышит речи человечьи.

Господи! Прости меня за всё,
Что детей порой менял на зелье.
Господи! Прости меня за всё.
Тяжело то горькое похмелье.

 Господи! Прости меня за всё…

Мне кажется, что Господь отпустил Олегу все земные грехи. Вечная ему память.
Виктор Мостовой,
 писатель, лауреат литературных премий