Книга Анастасии Ермаковой «Пластилин» принесла присущее всему творчеству автора (стихи и проза) художественное очарование и породила глубокие размышления. Первое проистекает из безупречного литературного профессионализма, композиционного и стилевого мастерства, умного сочетания диалоговой жизненной формы с внутренними психологическими монологами, лирическими отступлениями и ретроспективными картинами судьбы главной героини (это тоже очень важно!). А также необходимым в любом повествовании мягким, но в данном случае и горьким (сама тема обязывает) юмором, иронией. Вернее, тонко подмеченными и реально существующими в жизни каждого ситуациями, где смех и слезы соседствуют. А поэтическая метафоричность и образность у автора всегда наготове, с собой в творческом багаже, придает роману всё-то же «тайное очарование женщины среднего возраста». Волонтера, журналиста, свидетеля, комментатора и участника далеко не простых событий.
Вслушайтесь. «Тянулись гладящие и галдящие руки» (к собаке – дети). «На меня выплескивался целый альбом черно-белого молодого счастья». «Жевательная резинка времени, налипшая на губах». «Когда живешь с поэтом, то ты замужем не за мужчиной, а за некоей эфемерной сущностью, вроде дыма от костра». «Под утро на онемевший сад ложился колючий иней, казалось – его обсыпали мельчайшими осколками стекла, негнущиеся белесые травы стояли печально и смирно, больно и сладко пился воздух, голубой и ломкий; и только днем всё оттаивало…» Поэзия и только.
Второй мой тезис – о горьких раздумьях над прочитанной книгой – проистекает из темы сиротства в России. Детские дома-интернаты, матери-кукушки, приемыши, дауны, социальная неустроенность, ожидание живых родителей, эти «гладящие и галдящие руки», потаённый огонь сердец и лед окружающего мира. Кем вырастут эти дети? Нормальными людьми или «совсем пропащими»? Святыми или бандитами? Это, конечно, экзистенциальные крайности. Будешь ты «холоден», «горяч» или «тепл», зависит, в конце концов, от тебя самого. От твоего ума, воли и силы духа. Но в самом начале пути будущие судьбы маленьких «пластилиновых человечков», все же, в первую очередь, зависят от таких волонтеров, как героиня романа. Хотя, прежде всего, от государства, социально-справедливого общества. А есть оно у нас, не на словах, а на деле?
Что там, в душах этих «прорастающих зерен»? Для кого-то они – infant terrible, для кого-то – всё еще «чистая доска». На которой можно написать любые слова. И ужасные, и хаотически-бессмысленные, и вдохновленные любовью. Да, именно «пластилин», «глина». А человек, пожалуй, до конца жизни глиной и пластилином и остается. Не только ребенок. Вот и «пишут» на нем все кому не лень, а он, собственно, и рад, не противится. «Чистой доской» быть удобно, оправдываться легче. Но это уже совсем иная тема… Для Страшного Суда. Одно дело оставаться чистым ангельским ребенком до смерти, другое – неразумным младенцем, «ужасным дитя» всю жизнь.
Что там, в душах этих «прорастающих зерен»? Для кого-то они – infant terrible, для кого-то – всё еще «чистая доска». На которой можно написать любые слова. И ужасные, и хаотически-бессмысленные, и вдохновленные любовью. Да, именно «пластилин», «глина». А человек, пожалуй, до конца жизни глиной и пластилином и остается. Не только ребенок. Вот и «пишут» на нем все кому не лень, а он, собственно, и рад, не противится. «Чистой доской» быть удобно, оправдываться легче. Но это уже совсем иная тема… Для Страшного Суда. Одно дело оставаться чистым ангельским ребенком до смерти, другое – неразумным младенцем, «ужасным дитя» всю жизнь.
Анастасия Ермакова ставит в своем романе перед читателем много трудных вопросов, как бы призывает его «в соавторы». Сможет ли он найти в себе те силы, которые нашла в себе её героиня? Поищите ответа, дочитав книгу. У каждого он свой. Но равнодушным роман никого не оставит. В нем есть самое главное, чего так не хватает в нашей жизни – милосердия и справедливости. Любви тоже. А эти сакральные понятия уж никак не «пластилин», форма их неизменна и даже материально вещественна, в метафизическом смысле.
И очень характерно и симптоматично звучат два эпиграфа к роману. Один – из толерантной Европы: «Суд Франции признал право ребенка быть нерожденным». Второй – от Кнута Гамсуна: «Каждому свое – у одних, пожалуй, и есть причины жаловаться, у других их нет, но никому не дано ожесточиться против жизни. Нельзя быть суровым, справедливым и жестоким к жизни, надо проявлять к ней милосердие, надо брать её под свою защиту…»
А вот цитата из самой книги: «Теперь возьму эту, еще теплую пластилиновую массу и сомну в бесформенный грязный ком. Он будет валяться в коробке со своими собратьями – чинными рифлеными кусками, из которых еще не создали никакой жизни. В них еще дремлют тысячи возможностей, надежд и разочарований. Но если бы они могли говорить, может быть, они попросили бы только об одном: оставить их в покое и ничего из них не лепить. Небытие свободно от горя. Пусть они, все не рожденные и не брошенные матерями дети, пребывают там, в вязкой пластилиновой темноте, где тепло и нестрашно, и нет ни одной мысли ни о жизни, ни о смерти».
И еще: «Люди бросают собак, детей, друг друга. Неужели это никогда не кончится? Неужели не наступит день, когда человечество вдруг поймет: всё, хватит, так дальше продолжаться не может, мы совсем не для этого явились на свет… Хватит убивать. Хватит обманывать. Хватит ненавидеть друг друга».
Александр ТРАПЕЗНИКОВ
("Читаем вместе",2016)
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.