ЖЕЛТЫЕ ТАБЛИЧКИ

Юрий Берг

Только что закончился фильм, повергший меня в шок. Надо было быть очень смелым человеком, чтобы его снять. И показать в России. А потом - в Германии и везде - по всему миру. Фильм страшный по своей правде и жестокости, но, только так можно достучаться до наших огрубевших сердец, до нашего циничного разума. Я о фильме "Собибор".
Единственно, чем я могу отблагодарить Хабенского, так это только стихотворением, которому уже восемь лет. Я его когда-то показывал на Фейсбуке, но оно сегодня зазвучит по другому - нужно только посмотреть фильм.

Жёлтые таблички

Справка: проект немецкого художника Гюнтера Демнига (STOLPERSTEINE – «КАМНИ ПРЕТКНОВЕНИЯ»): латунные таблички должны напоминать людям о судьбах жертв нацизма, о тех, кто был убит, выслан или вынужден пойти на самоубийство. Большая часть "камней" установлена в память еврейских жертв нацизма. Они встроены в мостовые или тротуары перед бывшими домами жертв нацизма. На латунной пластине выгравировано имя, год рождения, год и место смерти человека.

Ещё одна историческая справка: минское гетто было одним из самых крупных в Европе, а на оккупированной территории СССР занимало второе место по количеству узников после Львовского, которое насчитывало 136 тысяч человек. На нескольких улицах, обтянутых колючей проволокой, находилось вначале 80 тысяч, а потом более 100 тысяч узников. Есть основания считать, что в годы войны в Минске было три гетто. Первое («большое») гетто существовало с августа 1941 по 21 - 23 октября 1943 года (39 улиц и переулков в районе Юбилейной площади). Второе («малое») гетто находилось в районе завода им. Молотова (теперь завода им. Ленина) с 1941-го до конца июня 1944 года. Третье, «зондергетто», (часть гетто по ул. Сухой и Обувной). Здесь были помещены тысячи евреев, депортированных нацистами из семи стран Западной, Центральной и Восточной Европы. «Зондергетто» существовало с ноября 1941-го по сентябрь 1943 года.

Менск, 20 июля 1941 г.
Приказ*

По созданию жидовского жилого района в г. Менске.
1. Начиная с даты издания этого приказа, в городе Минске будет выделена особая часть города исключительно для проживания евреев.
2. Все еврейское население города Минска обязано после оглашения этого приказа на протяжении 5 дней перебраться в еврейский район. Если кто-то из евреев после окончания этого срока буден найден не в еврейском районе, он будет арестован и строго наказан. Нееврейское население, которое живет в границах еврейского жилого района, должно безотлагательно покинуть еврейский район.
4. Еврейский район ограничивается следующими улицами: Колхозный переулок с прилегающей Колхозной улицей, далее через реку вдоль Немигской улицы, исключая православную церковь, вдоль по Республиканской ул., Шорной ул., Кол-лекторной ул., Мебельному пер., Перекопской ул., Нижней ул., включая Еврейское кладбище, по Обувной ул., Второму Опанскому пер., Заславской ул. и по Колхозному пер.
7. Евреям разрешено входить и выходить из еврейского района только по двум улицам: Опанского и Островского. Перелазить через стену запрещается. Немецкой охране и охране службы порядка приказано стрелять в нарушителей.

Полевой комендант

* в приведенных текстах сохранен стиль и орфография оригиналов.

ЖЕЛТЫЕ ТАБЛИЧКИ

Кирха старинная, сетка брусчатки,
лавка напротив «Зонты и перчатки»,
стайка девчонок – щебечут, как птички,
свежий бетон, а в бетоне – таблички.
Люди привычно проносятся мимо,
женские лица в помаде и гриме,
дым сигарет, запах кофе, духов,
шарканье ног, перестук каблуков.
Жизнь у народа течет торопливо:
утром хот-дог, ну а вечером – пиво,
но посреди городской суеты
на тротуаре... внезапно... цветы!
Будто видение в дыме кальяна,
на тротуаре – четыре тюльпана,
и меж бутонов, сияющих ало,
проблеск пластин из цветного металла.
Плитки латунные, словно конверты,
с датой рождения, с датою смерти:
имя, фамилия, время военное,
надпись короткая, обыкновенная.
Только одно заставляет смутиться:
смотрят из прошлого скорбные лица –
видите, шепчут разбитые губы:
«Помните нас? Это мы, ваши Jude»!

...Марты и Генрихи, Эммы и Ривы,
разве была к вам судьба справедлива?
Кто мог подумать последним тем летом,
что ваши жизни закончатся в гетто:
желтой латуни четыре квадрата –
все что осталось от живших когда-то.
Как так случилося, старая кирха –
ты не оглохла от женского крика,
ты не прикрыла еврейских детей
пастырской доброй ладонью своей!?
Сколько табличек теперь из металла
нужно отлить, чтобы совесть молчала?
Этих евреев, убитых безвинно,
не отабличите и половину!
...Кирха старинная. Горькие знания,
ноги прохожих и чьи-то страдания –
вновь сапогом по судьбе, по душе,
и не родится ребенок уже.
Мертвым не нужно любить и плодиться,
мертвые дети не будут учиться,
в мертвых домах нет сиянья свечей,
мертвая память – как мертвый ручей.