Я, Бондарь Олег Евгеньевич, с трепетом держу страницы, исписанные маминым почерком. Бондарь Зоя Степановна. Это моя мать и жена Евгения Да-ниловича Бондаря, моего отца. Она была для него больше, чем просто женою. Она была его ангелом-хранителем, врачом-целителем и главным советчиком во всех делах.
Боже! Дай моим сыновьям таких подруг в жизни.
Далее, я просто переведу в современную форму записи всё то, что было написано маминой рукой, не меняя орфографии, пунктуации. Если что и позволю себе, так это дополнение тех рассказов, которые записала мама, теми воспоминаниями, которые хранит моя память.
 Я с огромным удовольствием ловлю черты характера моего отца в своих детях. С радостью осознаю тот факт, что они лучше меня (кое в чём).

Зоя Степановна Бондарь (Ткаченко)

Воспоминания о тех эпизодах партизанской и военной жизни, которые остались в памяти от рассказов дорогого Женёчка.
Очень жалею, что не сделала этого раньше. А теперь, когда начала слабеть память, хочется хотя бы что-то сохранить для внуков.
В 1941 г., когда началась война, Женя был студентом 4 курса строительного института, архитектурного факультета. Институт размещался в теперешнем здании ХИРЭ за яром. Теперь этого яра нет, его засыпали и там находится стадион «Пионер». Я пишу об этом яре т.к. только знание рельефа (местности) яра спасло Жене жизнь во время оккупации.
Летом 1941 Женя с сокурсниками был направлен на практику в Сочи
там и застало его начало войны.
Немедленно вернулись в Харьков, где уже начали организовывать Харьковские партизанские отряды – их было два. Первый отряд организовывал Дзержинский райком партии и райком комсомола. В него и вступил с другими студентами Женя. Каким он ушёл в партизанский отряд видно на фотографии маленькой (стоит у меня на секретере).
Его невеста дочь профессора Когана-Ясного в ногах у него валялась на коленях просила не уходить ( могла достать любые освобождающие справ-ки). Но он ушёл добровольцем, ответив « Если все добудут справки, кто Ро-дину защищать будет?» Это рассказала мне сама Ляля т.к. я с ней позна-комилась во Фрунзе в эвакуации. И она потом меня познакомила после вой-ны с Женей.
Отряд был плохо обмундирован. Всё что было одето было своё.. Пло-хо вооружен. (Старые польские винтовки «Радом». Одна на двоих. По полки-лограмма тола на каждого. И всего два пулемёта «Максим» на отряд.) Плохо по сравнению с вооружёнными до зубов фашистами. Стрелять и другим премудростям войны учились на ходу. Отряд направлен был под Киев.
Женя в отряде был разведчиком. Он очень мало говорил о себе, чаще о своих товарищах. Об их мужестве, стойкости, безграничной любви к Родине. Чаще говорил о тех юмористических ситуациях, которые на войне он умел подмечать, т.к. по своей натуре был большим жизнелюбом и юмористом.
Он любил людей всегда знал о жизни каждого. Умел найти общий язык и завести интересную беседу с любым человеком, любого уровня развития, любого возраста – от ребёнка до старика. Так после войны он случайно в разговоре с мальчонкой Егором пяти лет, узнал, что его фамилия Милюха ( мы отдыхали в Коробовом хуторе с этой семьёй) Милюха был начальником штаба в партизанском отряде вместе с Женей. Из разговора с Егоркой Же-ня узнал, что его дед погиб в партизанском отряде. Потом Женя познакомился с отцом Егора и выяснилось, что сын не знал подробностей об отце. Не знал, что тот был тяжело ранен в боях и его вынуждены были спрятать в селе на оккупированной территории. Оставить с ним медсестру, которая его выходила, спасла жизнь.
( С этим человеком я встречался в городе Львове и слушал его рассказы о боях под Киевом. Внук Егор стал впоследствии лидером соцпартии в 2000 –2002 г.г. на Харьковщине О.Б.).
В жестоких боях под Киевом большинство бойцов отряда было уби-то, но бои под Киевом задержали наступление немцев на Москву. Истерзанный отряд отступал к Харькову.
Валясь от усталости, ночью пришли к каким-то строениям в лесу. Кто успел разместиться в домик, кто в сарае. Женя с товарищами пришёл позже тогда, когда свободными из построек осталась только какая-то маленькая будка – свиной саж. Они залезли в него вшестером(!). На утро, для того чтобы вылезти,
пришлось снимать крышу, т.к. выйти через тот лаз, через который они забрались в саж ночью, никто не мог – такой тот был узкий. Диву давались: как они в него ночью залезли.
Вспоминал первого убитого немца так: появился тот внезапно, спереди, из-за сарая, прыгнул и прикладом ударил в лицо, но Женя успел выстрелить и убить. Но удар всё-таки был очень сильным. Разбита губа, повреждены зубы, щека. После этого пришлось отрастить усы. т.к. каждый раз во время бритья лились слёзы, дёргалась щека, когда приходилось брить верхнюю губу. (С тех пор он носил усы. После смерти отца я тоже стал но-сить усы О.Б.)
Когда отряд не смог с боями отступать организованно (немцы окружили), разделились на маленькие группы и стали выходить лесами и болотами из окружения, Но немцы двигались быстрее. Женю три раза ловили по дороге от Киева до Харькова и гнали в колонне с военнопленными. Но ему удавалось убегать. Последний побег был из сарая через дыру в крыше.
Потрясла картина Харькова, когда он в него пришёл. Разрушенные дома. На телеграфных столбах, на балконах повешенные с табличкой «партизан».
Дома никого не было, – родители эвакуировались в Башкирию. Соседи не знали, что Женя был в партизанском отряде. Знали, что со студентами ходил рыть окопы и попал в окружение. Когда немного пожил в Харькове и огляделся, начал узнавать, кто жив и остался в городе из товарищей.
Оказалось 7 человек. Я не помню их имён и фамилий. Помню, что группу возглавляла женщина-инженер, хорошо знавшая немецкий язык. Она организовала бригаду электриков. Пошили всем одного фасона куртки и комбинезоны. Раздобыли инструменты. Бригада начала работать на «восстановлении»« лакокрасочной фабрики. ( Это – нынешняя фабрика «Красный химик» напротив Гольдберговской церкви на Москалёвке. Лакокрасочная фабрика была, практически, в нормальном состоянии. По-хорошему, её можно было запустить за неделю и выкрасить в белый цвет все армейские части под Сталинградом. Усилиями Галины и её группы фабрика была демонтирована и выведена из строя очень надолго).