Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ

60 лет назад правящую партию, которая была в нашей стране «руководящей и направляющей», возглавил человек с богатейшим политическим и человеческим опытом. Фронтовик, участник Парада Победы, в разное время стоявший во главе Запорожской и Днепропетровской областей, когда их приходилось восстанавливать после разрухи, и двух союзных республик – Молдавии и Казахстана. Как секретарь ЦК курировал вопросы военно-промышленного комплекса, включая развитие космической техники. Свою первую «Золотую Звезду» – Героя Социалистического Труда – он получил в 1961 году, за подготовку полёта Юрия Гагарина. «Моя сильная сторона – это организация и психология», – говорил Брежнев. Но к этому определению необходимо добавить его компетентность в вопросах военной промышленности, умение находить общий язык с крупными учёными, конструкторами и директорами, знание страны от и до.

Он пришёл к власти, прибегнув к чрезвычайным методам. Многие называют события 14 октября 1964 года переворотом, хотя Никиту Хрущёва удалось отправить в отставку с соблюдением всех законов партийной демократии. Конечно, Пленуму предшествовали секретные договорённости партийных лидеров за спиной Хрущёва. Брежнев вряд ли стал бы участвовать в рискованном предприятии, если бы не знал, что успех почти гарантирован. Партийное большинство не принимало поспешных, непродуманных и противоречивых реформ Хрущёва, который преобразовывал министерства в совнархозы и разделял обкомы на «промышленные» и «сельскохозяйственные». Они знали, что политика «царя Никиты» не имеет поддержки в обществе. Его эмоциональный, непредсказуемый стиль руководства назвали волюнтаризмом.
К чести Брежнева и его соратников, они не превратили «борьбу с культом личности товарища Хрущёва» в долгоиграющую пластинку – и уже через несколько месяцев о бывшем первом секретаре ЦК КПСС просто постарались забыть. Брежнев и новый председатель Совета министров Алексей Косыгин сразу показали себя более деловитыми и прагматичными политиками, чем Хрущёв, – и не превратили критику «кукурузника» в политическое шоу. Он по сравнению с ними выглядел «устаревшей моделью».
Брежнев, каждый день обзванивавший десятки секретарей обкомов, крайкомов и республиканских ЦК, никогда не был диктатором. Конечно, как и каждый политик, он имел в запасе десяток отрепетированных улыбок и объятий, но главное – Леонид Ильич доверял профессионалам. И редко ошибался в кадровых решениях. Заседания Политбюро в его времена проходили не для проформы, там действительно решались и стратегические, и тактические вопросы – и никто не опасался противоречить генеральному секретарю. Он не боялся работать с сильными и своенравными управленцами – с такими как Алексей Косыгин и Кирилл Мазуров, Дмитрий Устинов и Андрей Громыко. Список этот можно продолжать долго. В десятках министерств и регионов сохранилась память о выдвиженцах Брежнева как о лучших, уникальных руководителях – на все времена.
То, что именно в те времена наша страна добилась паритета с США по стратегическим видам вооружения, вышла в мировые лидеры по производству газа и нефти, а экономическую реформу удалось провести без снижения уровня жизни, – это не совпадение, не случайность, а результат профессиональных усилий.
Лёгких побед не было. Могучий сибирский нефтяной комплекс создавался в труднейших условиях. Нужно было не только найти и освоить месторождения, но и провести дороги, построить посёлки, предприятия и города в «таёжном, лесистом краю». Это потребовало новых технологий – вплоть до строительства современных грузовиков и самосвалов.
В начале горбачёвской перестройки брежневское время назвали застоем, временем показухи и сонного прозябания, когда люди «делали вид, что работали». Временем коррупции и бесконечных славословий. С таким же успехом можно чёрное назвать белым. Горбачёв и его единомышленники предпочитали не замечать, что высокий политический статус, которым они упивались, завоеван в 1960–1970 е. Брежневская дипломатия превратила Советский Союз в настоящую современную сверхдержаву, которая действовала без эпатажа, последовательно, глубоко прорабатывая каждое решение. Острое противостояние с США перешло в стадию «разрядки международной напряжённости», которая только укрепила позиции нашей страны. Случались промахи, и болезненные, но почти никому не удавалось оказывать столь сильное воздействие на союзников – в наше время от такой эффективности далеки и Штаты, и Китай. А Самотлор, каскады ГЭС, БАМ, «Буран» – разве эти слова можно поставить рядом с клише «застой»? Как же в таком случае назвать другие десятилетия нашей, да и мировой истории?
Есть такая идеологическая штамповка, что в брежневские годы люди «во всём разуверились», освоили правила двойной жизни: «одни слова для кухонь, другие – для улиц». Но это касается только узкого круга скептиков и прирождённых оппозиционеров – их было не меньше и в сталинскую эпоху, и в любую другую. А в наше время – вы заметили? – по всему бывшему Советскому Союзу возводятся памятники персонажам кинофильмов брежневского времени. Образ разведчика Максима Исаева в исполнении Вячеслава Тихонова стал символом отечественной разведки. А герои «Офицеров»? А если бы дали волю – появились бы и монументы политикам, главным инженерам, учёным, военным, дипломатам того времени.
И Победу мы чтим по законам и традициям, которые сложились во времена Леонида Ильича. Именно тогда изменилось отношение к ветеранам, а особенно к инвалидам войны. Главное – даже не льготы, награды, повышенные пенсии, подарки, а атмосфера уважения к тем, кто отстоял мир. Внимание к фронтовикам – это и многотиражные публикации лейтенантской прозы писателей, прошедших войну: Юрия Бондарева, Григория Бакланова, Бориса Васильева… И фильмы – от камерного «На войне как на войне» до масштабного «Освобождения» и документального цикла «Великая Отечественная». Это телециклы «Солдатские мемуары» Константина Симонова, «Подвиг» Сергея Смирнова, «Клуб фронтовых друзей» Виктора Балашова. Ни один крупный концерт не обходился без новой песни о войне. Память о Победе стала по-настоящему священной.
То было время высокой культуры – в том числе массовой. Но не только.
Лишь в брежневское время мог состояться такой феномен, как появление школы деревенщиков в русской прозе. Они не гладили власть «по шёрстке», порой и нарушая идеологические запреты. На свой лад писали и о коллективизации, и о войне. Но их далеко не всегда запрещали. Напротив, награждали и включали в школьную программу, когда «живым классикам» было по сорок лет. А ведь это изысканная, усложнённая, поэтичная проза.
Из шедевров режиссёрского искусства того времени я бы выделил три произведения. Это балет «Спартак» в постановке Юрия Григоровича, киноэпопея Юрия Озерова «Освобождение» и «Холстомер» Георгия Товстоногова. Дело не только в высочайшем художественном уровне этих произведений. «Спартак» символизировал связь с бунтарской революционной (и христианской!) традицией, с мечтой о справедливом переустройстве мира. В «Освобождении» предстала панорама Великой Отечественной как ключевого события современной истории, к которому причастен каждый из нас. В этой картине проявилось и новое отношение к Сталину – без оплошного ниспровергательства. Фильм создали фронтовики, а его консультантами были маршалы Победы. Для понимания эпохи не менее важен и «Холстомер». Именно в брежневские времена к русской классике стали относиться не только в связи с социологическими теориями. «Самый читающий народ в мире» в те годы глубоко постигал и Пушкина, и Достоевского и, конечно, Толстого. То, что мы 20–30 лет назад утратили этот интеллектуальный уровень, сегодня сказывается повсюду.
Объединять страну может и воинский, и трудовой подвиг, и даже спортивная победа. Давно замечено, что самые успешные патриотические кинопроекты современной России почему-то связаны с успехами брежневского времени. Хоккейные проходы Валерия Харламова и победный олимпийский бросок баскетболиста Александра Белова под песню «Будет небесам жарко…» – всё это по-прежнему рождает сильнейшие эмоции. Когда мы говорим о непритворной гордости за Родину, вспоминаем именно эти эпизоды – а их в то время было много. На глазах всего мира побеждали яркие, талантливые люди, меньше всего напоминавшие «тоталитарных деревянных солдат». И всё это – формула Брежнева.
…Нам есть чему поучиться у этой давно миновавшей эпохи – и уж точно не найти оснований стыдиться брежневского времени и тех, кто стоял тогда у кормила. И экономический фундамент, и политический капитал, наработанный в то время, нельзя пускать по ветру.

Формула Брежнева / Литературная газета (lgz.ru)