В.Сосюра

Рипнула дверима осінь,
пилом закрутився жовтий лист,
а за ним простягся по дорозі
передсмертний листопаду блиск.
І тремтяче перекотиполе
притуляється до ніг благанно,
мов шепоче:
«Як же рано... як же умирати рано!..»
І котиться геть, таке безпорадне і голе...
Неба прозорі очі
затулило віями-хмаринами.
Вітер щоки цілує, лоскоче,
поросям верещить між колінами...
І навколо так холодно, холодно,
наче в жилах вся кров замерзла!
Серце моє, піснею проколоте,
вже не буде нам тепло й весело.

О.Прилуцкая

Скрипнула дверями осень,
Плавно закружился желтый лист.
А за ним, как долгой жизни проседь, —
Листопадный шлейф предсмертный вниз.
И дрожащий перекати-поле
Липнет мне к ногам и словно шепчет (странно!):
«Как же рано… Как же умирать-то рано!..»
И катИтся прочь, гонимый долей.
Тучами свинцовыми подернулись
Синие небесные глаза.
Мои щеки ветром колким тронулись,
Что в коленях путался, визжа.
А вокруг так мрачно и студено…
Стынет кровь от этого ненастья.
Сердце моё, песнею пронзенное,
Нам не будет уж тепла и счастья.

***

Володимир Сосюра

Маслини в далі — чередою
і неба золотий платок,
а за вікном ходило двоє,
сплелися руки їх хрестом.

І другий став за ними скоро,
поклав їй руку на плече.
Немов блеснули метеори
із тьми розстріляних очей.

Якісь слова... простяг він руки,
припав лицем їй до колін,
а за вікном шуміло глухо
і був холодний бій годин...

І перший одійшов з журбою,
за ним заплакав тільки дощ,
а за вікном ходило двоє,
тулились губи їх хрестом.
1923

Ольга Прилуцкая

Клин журавлей, красив и строен,
Послал прощальный клич с небес.
А за окном ходили двое,
Переплетая руки в крест.

Откуда взялся третий рядом?
Он не сводил влюбленных глаз,
Она не стала прятать взгляда…
Меж ними искра пронеслась.

Слова, слова ласкают ухо,
Уж чувства вспыхнули из слов.
А за окном шумело глухо,
И бил по нервам звук часов…

И первый уступил без боя,
Его оплакал дождь с небес.
А за окном ходили двое,
Любовь слила их губы в крест.

Володимир Сосюра

* * *
На шматки порізав свою душу
й зашпурнув їх ген-ген я од себе...
І несуться вони метеорами десь по далеких світах...
В порожніх грудях тільки вітер віє,
і тОскно шарудЯть снігИ...
И нУдно кружится снег…
Там посадив я чорную лілею,
в ній заховалося моє щастя,
і тре синенькі рученята,
і дивиться з благанням навкруги.
И смотрит с мольбою окрест.
Сніги,
сніги...
1922

О.Прилуцкая
***
На кусочки порезал я душу,
Отшвырнул прочь — летайте по свету!
Ничего на земле не нарушив,
Превратив их в осколки кометы.
Метеорами носятся где-то,
Звездопадным умывшись дождем.
Мне мигают — отыщем планету
И на ней мы тебя подождем!

А в моей груди только ветер воет,
И студеной тоской лежит сАванный снег.
В этом мире сверкающем нас было двое.
Но в сиянии звезд заплутался твой след.

Я в сугробе взращу свою лилию,
Цвета черного дивный цветок.
Лепестки серебрятся от инея,
Седина мне покрыла висок.
В черной лилии спряталось счастье,
Его ручки замерзли в снегу…
Мне спасти бы его от ненастья,
Но, увы, не могу, не могу…

Ведь в пустой груди только ветер воет,
И студеной тоской лежит саванный снег.
В этом суетном мире нас было двое,
Но навеки покрыт звездной пылью твой след.

В.Сосюра

* * *
Пам’ятаю, вишні доспівали,
наливались сонцем у саду.
На прощання ти мені сказала:
«Де б не був, а я тебе знайду...»

І у тьмі, од муки, од утоми,
де розстріли і любов до дна,
часто бачив профіль твій знайомий
я на фоні жовтого вікна.

Тільки сниться огненне минуле...
І не знаю, чому я живий...
Чому злився з орудійним гулом
голос свіжий і наївний твій...

І сьогодні вишні доспівають
у саду од сонця і тепла.
Як і завжди, я тебе шукаю,
та мене ти й досі не знайшла.

1923

О.Прилуцкая

***
Не забуду, вишня дозревала,
Наливалась солнышком в саду.
На прощание ты мне сказала:
«Где б ты ни был, я тебя найду!»

И мучительной усталостью ведомый,
Где расстрелы и любовь до дна,
Часто видел профиль твой знакомый
Я на фоне желтого окна.

Только снятся смерти мне разгулы,
Где не знаю, почему живой…
Как же слился с орудийным гулом
Голос нежный и наивный твой…

И сегодня дозревают вишни,
В том саду, где солнцем ты взошла…
Как и прежде, тебя взгляд мой ищет,
Ведь меня ты так и не нашла.
2011

В.СОСЮРА

І
О губи, губи вишнево-темні,
мов біля серця огонь нагана!..
У темній кліті веселий штейгер*,
і ти зо мною, моя кохана.

Екран і думи, рулетки шелест
і скло холодне теодоліту.
Вода, в забої дзвенить і меле,
а бліді пальці такі тендітні...


II

Не дим із трубів на чайні зорі
і там шалено у тьмі сягає,—
тебе побачив я тільки вчора,
а ти вже кажеш мені: — Прощай.

Холодні очі — на жовті вікна:
переплелися там чорно рями...
Далекий потяг востаннє крикнув,
і даленіють залізні гами...

III

Кого ж я в місті шукаю п’яно?..
Знов промайнули вишневі шини...
Шумлять бетони, і крок мій тане,
і синім димом кохання лине...
1923

О.Прилуцкая
I
О, губы, губы вишнево-темные,
Как будто в сердце огонь разряда.
В глубокой штольне веселый штейгер*,
И ты, любимая, со мною рядом.
Экран и думы, рулеткой меряю,
Стекло холодное теодолита.
Вода в забое звенит капелью,
А в пальцах бледных нежность сокрыта…
*Штейгер — (устаревшее значение слова) горный мастер, заведующий рудничными работами.

II
Не дым пожарищ окрасил зорьку —
Как будто вылили в небо чай.
Тебя увидел вчера я только
Сегодня слышу твое: «Прощай!»
Взглядом холодным по желтым окнам —
Он переплелся там с черной рамой…
Стальные рельсы в тумане мокнут,
Гудок прощальный — сердечной раной…

III
Кого ж в толпе улиц ищу я пьяно?
Вновь колесом промелькнул сезон вишни…
Шаг мой растаял в бетонном гаме,
И синим дымом любовь моя вышла…
2011, октябрь


В.СОСЮРА

* * *

Губи в губи... тепло і вишнево...
Он пройшов задумано Дантон...
А вгорі бджолою Магадеви
монотонно гуде камерон...
Зорі вранішні, веснянії,
о де ви?..
І в садку знайомеє вбрання...
Губи в губи... тепло і вишнево...
В небі крик Червоного коня...
В небі крик. І Ґвардія Червона.
Вартовий смуглявий на мосту...
В туманах трава і ешелони,
І терпкий, холодний серця стук...
За рікою тьма і невідомість...—
Ой, чого ж розплакались сичі?—
Наплива й ковта солодка втома,
і здаються ворогом кущі...
І дивлюсь на воду і тумани,
І лечу на зоряні шурфи,
доки місяць в небі не розтане,
доки зміна... і гудок... і дим.

1923

О.Прилуцкая

***
Губы в губы… Цвета вишни спелой…
Вот прошел, задумавшись, Дантон…
А с небес жужжаньем Магадевы*
Загудел пчелиный камертон**…
Зори ранние, весенние,
О, где вы?
Все в саду родное для меня…
Губы в губы… Цвета вишни спелой…
В небе ржанье Красного коня.
И кавалеристы Красной Конной,
Часовой чернявый на мосту.
И в туманах травы, эшелоны,
Терпкий и холодный сердца стук…
За рекою тьма и неизвестность…—
Ой, чего ж расплакались сычи? —
Прелесть дня вчерашнего исчезла,
Каждый куст, как враг, стоит в ночи…
Я смотрю на воду и туманы,
И лечу на свет моей звезды,
Что в зарю пока еще не канул,
Пока смена… и гудок… и дым…

* Магадева - прозвище индийского бога Шивы (Mah â deva – великий бог). Это же имя носит один из Рудра грозных богов ветра.
** Камертон – это «комнатный» образец главного для всех скрипачей звука Ля.

В.Сосюра

***
Магнолії лимонний дух,
солодкі мрії олеандри...
А в небі огненні гранати,
і мислі зоряно цвітуть...
О моря гул! О моря гул...
і шарудіння хвиль на пляжі...
А там панелі ще в снігу
й морозу огневі масажі.
Ми хвилі любим,
хвилі любим.
Самі народжені од хвиль.
О, притули вишневі губи
ти до моєї голови!
Хвилини бій,
хвилини бій...
Я чую, як біжать секунди,
я бачу космоси в траві,
в твоїх очах заграви бунту.
Магнолії лимонний дух,
солодкі мрії олеандри...
А в небі огненні гранати,
і мислі зоряно цвітуть...

1923

О.Прилуцкая

***
Магнолии лимонный дух,
Дурманит запах олеандра…
И весь я обратился в слух.
В мои мечты вошла Кассандра.

О, моря гул! О, моря гул…
Волной обласканные пляжи.
А где-то все еще в снегу,
Мороза жгучие массажи.

Родившись, мы с водою вышли
На берег жизни, как в волне…
О, прикоснись губами вишни
К моей горячей голове!

А бой часов, как звук прибоя.
Я ощущаю бег секунд.
Вот космос спутался с травою…
В твоих глазах рассветный бунт.

Магнолии лимонный дух,
Дурманит запах олеандра…
Да, весь я обратился в слух,
Судьба моя в руках Кассандры.

ВОЛОДИМИР СОСЮРА

Вірі Б[ерзіній]

Так ніхто не кохав. Через тисячі літ
лиш приходить подібне кохання.
В день такий розцвітає весна на землі
і земля убирається зрання...

Дише тихо і легко в синяву вона,
простягає до зір свої руки...
В день такий на землі розцвітає весна
і тремтить од солодкої муки...

В’яне серце моє од щасливих очей,
що горять в тумані наді мною...
Розливається кров і по жилах тече,
ніби пахне вона лободою...

Гей ви, зорі ясні!.. тихий місяцю мій...
Де ви бачили більше кохання?..
Я для неї зірву Оріон золотий,
я — поет робітничої рані...

Так ніхто не кохав. Через тисячі літ
лиш приходить подібне кохання.
В день такий розцвітає весна на землі
і земля убирається зрання...

Дише тихо і легко в синяву вона,
простягає до зір свої руки...
В день такий на землі розцвітає весна
і тремтить од солодкої муки...
1922

ОЛЬГА ПРИЛУЦКАЯ
***
Вере Б(ерзиной)
Так никто не любил. И на тысячи лет
Раз бывает подобное счастье.
В день такой расцветает весна на земле,
И меняет земля свое платье…

Дышит тихо, легко в поднебесье она,
Простирая до звезд свои руки.
Этим утром на землю приходит весна
И дрожит вся от сладостной муки.

Млеет сердце мое от счастливейших глаз,
Что в тумане горят надо мною.
Разливается кровь, и я чую в сей час,
Будто пахнет она лебедою.

Эй, вы, звезды мои! Ясный месяц ты мой!
Есть ли чувства сильней? В чьем оконце?
Для нее я сорву Орион молодой,
Я — поэт восходящего солнца.

Так никто не любил. И на тысячи лет
Раз бывает такое же счастье.
Этим утром весна расцветет на земле,
Нарядив ее в новое платье…

Дышит тихо, легко в поднебесье она,
Звездам тянет любви своей руки.
В день такой на земле расцветает весна
И дрожит вся от сладостной муки.
2011

В.Сосюра

РОЯЛЬ
Синій місяць химерною грою
опромінив узор на вікні,
і ридає рояль за стіною
про далекі, загублені дні.

Од ридань тих заплакати можна.
Що ти, серце моє, замовчи!
Хтось на клавіші душу тривожну
виливає сльозами вночі.

Що згубив ти чи що ти згубила,
що тривожиш так душу мою?
Звуків цих зачаровану силу
я все дужче і дужче люблю.

Але раптом ридання змінила
пісня щастя, мов сяєво - тінь,
моє серце на огненних крилах
понесла в голубу далечінь.

Гей, ти, доле моя солов’їна,
що колись довго гнана була!
Як радію за ту я людину,
що загублену радість знайшла.

Грай же, грай! Я всім серцем з тобою,
нам життя тільки щастя дає.
І сміється рояль за стіною,
наче чує прохання моє.

РОЯЛЬ

Синий месяц химерной игрою
Зажигает в окошках огни.
И рыдает рояль за стеною,
Вспоминая ушедшие дни.

Ах, от чувств тех расплакаться можно.
Тихо, сердце мое, замолчи!
Кто ж так клавишам страстно, тревожно
Изливает страданья в ночи?

Что она или он пережили,
Всколыхнув этим память мою?
В звуках боли своей закружили...
Их, страдальца уже я люблю.

Только вдруг те рыданья сменила
Песня счастья, откинув вуаль.
За собою меня поманила,
Увлекая в небесную даль.

Засмеялась, рассыпав монисто,
И рояль к солнцу душу повел...
Как я рад за того пианиста,
Что опять свое счастье обрел.

Ну, играй же! Я сердцем с тобою!
Жизнь прекрасна, тебе подпою!
И смеется рояль за стеною,
Будто слышит он просьбу мою.


Юрiй Кириченко
КОХАННЯ В ПЕКЛІ

Наша зірка, мов рана, кривавить в імлі,
Я люблю тебе в пеклі, яке - на землі...
Наші руки - спекотні, а губи - гіркі.
Де зустрінеш, крім пекла, обійми такі?
Наша врода - полин, а журба - молочай,
Зірка згіркло до місяця шепче: "Вінчай..."
Ну а ми - не обвінчані: в пеклі живем,
На пірозі жаги в пащу згуби пливем...
Ти - така молода, я - такий молодий,
На межі наших розвиднів - сонях рудий...
Хто посіяв його? Мо жага, мо, снага.
"Кинь насіння в журбу",
втіха'згуба блага.
Доки будуть вуста веслувати в імлі,
Я люблю тебе в пеклі, яке на землі...

Ольга Прилуцкая
Любовь в аду

Звезда наша, как рана, кровоточит во мгле.
Люблю тебя в аду я, который на земле.
Обожжены уж руки, и губы так горьки…
Подобны адской муке объятия такие.
Любви краса полынна, печаль – что молочай!
Шепнула страстно месяцу звезда в ночи: «Венчай…»
А мы с тобой не венчаны – в аду с тобой живем.
Как на пироге жажды мы к гибели плывем.
Ты – юная донельзя, я – тоже молодой.
А там, где мы встречались, - подсолнух золотой.
Кто посадил его здесь? Как выжил он в аду?
У нас с тобой, похоже, ум с сердцем не в ладу.
То, может, страсти сила с ума меня свела,
Что я в печаль бросаю живые семена?
А мои губы ищут твои в кромешной тьме…
Люблю тебя в аду я, который на земле!


Юрiй Кириченко

У моїх солов'їв голос кований сріблом із ночі,
У твоїх солов'їв голос золотом ранку дзвенить.
Що за птахи у нас: вродливі, і щирі, й співочі,
Та не можуть, на жаль, свій осмуток душі пояснить.
Мо', тому, що ми нарізно цвітом садів чарувались,
Мо', тому, що у наших громах вже погасли ґноти?
Суть у тому, либонь, що стежки наші там роз'єднались,
Де повинні були у двокрилий гостинець врости...

Ольга Прилуцкая

У моих соловьев голоса серебрятся из ночи.
У твоих – утра золотом голос звенит.
Чудо птицы у нас: так красивы, добры и певучи…
Лишь порой диссонанс острой шпилькой их песню пронзит.

Может быть, оттого, что мы порознь рассветы встречали?
И не вместе цветеньем садов любовались с тобой?
Да, зарницы любви нас, увы, не венчали…
И пути разошлись, нам оставив покой.

Голоса наших птиц, мое сердце, уже не сплетутся,
Диссонанса осадок в их звуках не смыть.
И дороги любви (ах, как жаль!) не сойдутся,
И двукрылою песней нам в небо не взмыть!

Юрiй Кириченко
НАПІВФАНТАСТИЧНА БАЛАДА

Я вже, здається, жив на цій землі,
Я вже, здається, був у цьому світі.
Його тривоги, радощі, жалі
В знамена моїх розмислів сповиті.
Я вже, здається, знав тебе колись,
Голубив поцілунком твої очі.
Мої чуття з твоїми обнялись,
Аби навік пощезли поторочі.
Я вже, здається, знав твоє "люблю",
А може, це лиш мариться, а може...
От і сьогодні над рядком не сплю,
А вірш зітха: повторювать негоже.
Вже все було: і я, І ти, й весна,
І соловей, що серденько тривоже...
І ніч, від щебетання голосна,
І слово, на моє до болю схоже.
Я вже, здається, жив на цій землі,
Я вже, здається, був у цьому світі.
Ряхтить зоря в світанку на чолі,
При серці ж ' зорі згадок соковиті...

Ольга Прилуцкая
Полуфантастическая баллада

Мне кажется, я жил здесь на Земле.
Однажды, кажется, я был уж в этом мире.
Делил с ним радость, горевал в беде…
И это воплотилось в моей лире.
Мне кажется, я знал уже тебя.
Я целовал глаза твои, лаская.
Сплетались чувства, музыкой звуча,
Все остальное напрочь отметая.
Мне кажется, я знал твое «люблю».
А может, все мираж? А может…
Вот и сегодня над строкой не сплю,
Но стих молчит – ведь повторять негоже.
Уже все было: я и ты, весна,
И соловей, что сердце мне тревожит…
И ночь, от щебета его без сна,
И слово, что с моим до боли схоже.
Мне кажется, я жил здесь на Земле.
Мне кажется, я был уж в этом мире…
Но ум рассветом озарен во мгле,
И память сердца снова шепчет лире…

Miroslav Florian
V polích

Kapku za kapkou krve
při každém verši ztrácet,
co si přát víc,
na vlně lánů zlatobrvé
v poledne vykrvácet
a nebýt nic,
nežli jen slunce a vánek
na křídlech ptáků,
abyste si mě cestou natrhali
jak kytku vlčího máku.

Мирослав Флориан
В полях

Каплю за каплей кровь
с каждым стихом терять,
что еще себе пожелать,
на волне нивы златобровой
в полдень истечь кровью
и не быть ничем -
только солнцем и ветром
на крыльях птиц,
чтобы вы меня по дороге нарвали
как букет полевых маков.

Ольга Прилуцкая
В полях

Каплю за каплей кровь
Мне бы терять со словами,
Что золотая бровь
Лиры волнует стихами.

В жаркий и знойный день
Каплей последней я выльюсь.
Ветер — и солнце в тень…
Крыльями птицы выгнусь.

Кровь обратится в мак,
Чтобы его вы срывали,
Чтобы цветы в умах
Нежным сонетом слагали…


Karel Sýs
Snídaně v trávě

Anička si lehla do trávy

a jí

Ani v ráji se tak nemají

Cvrčci cvrkají a stroje předou

Jsme tu mezi přírodou a vědou

Letka vypečených holoubátek

Letí do úst – ozubených vrátek

Slunce žhne Je požehnaný den

A k srdci stoupá sladká povodeň


Карел Сыс
Завтрак на траве

Аничка легла на траву
и ест
Так не блаженствуют даже в раю

Сверчки цвирикают, а машины cтрекочут
Мы здесь между природой и наукой

Стая жареных голубей
сама летит в рот – зубатые воротца

Жарит солнце Благословенный день
А к сердцу поднимается сладкий прилив.

Ольга Прилуцкая
Завтрак на траве

Аничка, в траву присев, вздумала покушать.
«Вряд ли буду я в раю столько песен слушать!»
Треск цикад и шум машин — так звучит симфония…
Техника, природа, мы — полная гармония!
Стайкой жаренной утята сами в рот влетают.
Их зубастые воротца с радостью встречают.
Светит солнце, Бог чудесный день благословляет.
Сердце, сладко замирая, счастье предвкушает!