Кира Твердеева

Владимир Спектор. Не по Гринвичу отсчитывая час. – Луганск: Глобус, – 132 с.

За последние годы никто, кажется, из тех, кто по долгу своему следит за развитием русской поэзии, не обратил внимания, как постепенно и неуклонно, шаг за шагом выходит из поля литературоведческого зрения, из теоретического лексикона, а следовательно, и из практического употребления понятие медитативной лирики. Не лишне напомнить, что к этой жанрово-тематической разновидности философской поэзии принадлежат шедевры Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных» и Баратынского «Осень», Лермонтова «Выхожу один я на дорогу» и Тютчева «Обвеян вещею дремотой». После ярких «вспышек» прошлого века (Блок, Мандельштам, Заболоцкий, Тарковский et cetera) медитативная лирика прижилась в творчестве Анастасии Харитоновой, воплотилась на поэтических страницах Олега Чухонцева, Александра Кушнера. Медитативная лирика Владимира Спектора находится где-то между двумя этими условными полюсами:

«Кому-то верит донна Анна.
Не год – который век подряд
Клубится память неустанно,
Мосты над временем горят.
Пренебрежительной ухмылкой
Опять оскален чей-то рот.
И вечность, как любовник пылкий,
Не отдаёт, а вновь берёт

Автор предисловия к книге Мирослава Радецкая находит ещё одну «точку опоры» в «несущей конструкции лирики» Владимира Спектора – гражданственность. Безусловно, в таких стихотворениях, как «Шестидесятники» уходят в никуда» или «Предатели и негодяи – в большинстве?», до некоторой степени выражен иной, нежели отвлечённый любомудровский, пафос. Однако, прикасаясь к грубой и зримой реальности, поэта всегда привлекает не столько рациональная идея, сколько художественность образа. «Я растворяюсь в житейских проблемах, / Словно сахар в стакане воды», – признаётся автор, и тогда становится хорошо ощутим «вкус» этих стихов – смесь земного и надземного. В иных строках чувствуется не только «вкусовое», но и более тонкое изменение искусства жизнью и – как непосредственный отклик – изменение жизни искусством: «Случайный дождь сквозь птичий гомон / Стреляет каплею в висок… / И счастье глохнет, как Бетховен, / И жизнь, как дождь, – наискосок». Хотя попадаются на страницах этого небольшого, но чрезвычайно плотно насыщенного сборника редкие «занозы», на мой взгляд, не совсем точных рифм, бесспорны композиционные и стилистические достоинства стихов одного из любопытных и редких, в том числе и по качеству текста, медитативных лириков современности.